Заговор патриотов (Провокация)   ::   Левашов Виктор

Краб приказал грузчикам, кивнув на распотрошенные «Пентиумы»:

— На свалку! — Потом сказал Томасу: — Мудак! — Затем швырнул на пол «гавану», растер ее каблуком и вынес окончательный приговор: — Бабки — завтра на стол. Все тридцать штук плюс процент. Нет — включаю счетчик. Десять процентов в день.

Он крепко выматерился и уехал. А Томас остался в пустом гулком ангаре. В голове у него тоже было пусто и гулко от пустоты. Он зачем-то залез в фуру и осмотрел пустой кузов, словно это могло объяснить ему, что же произошло. Почему-то стало особенно обидно за порванный при погрузке плащ. Он хотел пнуть в сердцах этот проклятый крюк. Но крюка не было. Томас даже ощупал кузов. Не было крюка. И дырки от него не было.

И тут до него дошло. Это была другая фура. Такого же цвета, такой же марки, с теми же белорусскими номерами. Но — другая. И подменить ее могли только на таможне в Валге.

Только теперь Томас понял, почему так злобился на него Краб. Мошенник может снисходительно относиться к обутому им лоху, но бандит всегда ненавидит того, кого грабит. Убийца всегда люто ненавидит жертву. Потому и исходил волнами злобы Краб. Потому что он кинул Томаса. И с самого начала знал, что кинет. И за так получит его квартиру.

Томас взъярился. Он не стал дожидаться водилу. Что он мог сделать этому белорусскому бугаю? Томас кинулся домой, похватал шмотки, выгреб из загашника оставшиеся бабки и запер студию на все замки. Предупредив соседей, что уезжает по делам на неопределенное время, вскочил в свои «Жигули» и рванул из города.