JК
Дитя с зеркалом :: де Куатьэ Анхель
Страница: 36 из 106Но кто же подаёт в ночи, отверженные?!
«Только вы сами и есть свой запрет! — вот о чём говорит Ночь страшащимся! — Будет вам дико во мне, когда откроются вам тайны мои, но тогда только и узнаете вы, что не было у вас жизни, что жизнь прошла мимо вас стороною!» Но не страшен мрак ночи влюблённому, он манит страстную его душу! Ибо нет больше тени и царства теней, но только ночь!
Кто не радовался ночи, тот не знал дня! Тысячи людей в шествии карнавальном под раскаты музыки торжествующей празднуют триумф собственной радости! — такова моя ночь! Танцовщики и танцовщицы открывают объятиями ночь! Загорелые тела их оголены, а на лицах — маски: прочь лицедейство, всё открыто, и всё дозволено!
Жизнь остановилась и катится вспять, потоком радостных криков и смехом веселья! Как же хочется, не играя, но играючи, затеряться в толпе!
До чего же хороши они, эти беззаботные люди, в блеске искрящихся фейерверков, в сиянье бенгальских огней, в отблесках звучных петард! И как же велика эта песнь, как безоблачна она и чиста! О, как бы хотел я петь и петь эту песнь сквозь слетающие календари моих лет! Ночь — святительница молчания, ибо замолкают языки вавилоновы, касаясь сахарных нёб! Не терпит ночь речи, ибо не выносит она лжи, великая блудница!
«Молчите! — говорит властительница Ночь. — Всё я спрятала в своём чёрном плаще, только слова ваши не могу я укрыть: так замолчите же или пойте! Хватит глупости и лицемерия, оставьте их до утра, пусть сожжёт их Солнце — мой вечный жених!».
«Хуже нет печальной радости», — так говорит эта Ночь. И я вторю ей: «Нет хуже печальной радости».
К чему живёте вы, не знающие смеха? К чему вы мудрствуете, не знающие крика восторга? К чему вы любите, не знающие безумья?
Прочь от меня, прочь, нечестивцы, прочь! Безумную песнь свою поёт Заратустра под аккомпанемент преданной ему ночи!
«Знаете ли вы большего имморалиста, чем я?» — так говорю я ханжествующим.
«Знаете ли вы души моей свет?» — так говорю я страждущим.
«Знаете ли вы самих Себя?» — так говорю я ищущим.
«Вот вам моя ночная песнь!» — так говорю я обретшим.
«Только вы сами и есть свой запрет! — вот о чём говорит Ночь страшащимся! — Будет вам дико во мне, когда откроются вам тайны мои, но тогда только и узнаете вы, что не было у вас жизни, что жизнь прошла мимо вас стороною!» Но не страшен мрак ночи влюблённому, он манит страстную его душу! Ибо нет больше тени и царства теней, но только ночь!
Кто не радовался ночи, тот не знал дня! Тысячи людей в шествии карнавальном под раскаты музыки торжествующей празднуют триумф собственной радости! — такова моя ночь! Танцовщики и танцовщицы открывают объятиями ночь! Загорелые тела их оголены, а на лицах — маски: прочь лицедейство, всё открыто, и всё дозволено!
Жизнь остановилась и катится вспять, потоком радостных криков и смехом веселья! Как же хочется, не играя, но играючи, затеряться в толпе!
До чего же хороши они, эти беззаботные люди, в блеске искрящихся фейерверков, в сиянье бенгальских огней, в отблесках звучных петард! И как же велика эта песнь, как безоблачна она и чиста! О, как бы хотел я петь и петь эту песнь сквозь слетающие календари моих лет! Ночь — святительница молчания, ибо замолкают языки вавилоновы, касаясь сахарных нёб! Не терпит ночь речи, ибо не выносит она лжи, великая блудница!
«Молчите! — говорит властительница Ночь. — Всё я спрятала в своём чёрном плаще, только слова ваши не могу я укрыть: так замолчите же или пойте! Хватит глупости и лицемерия, оставьте их до утра, пусть сожжёт их Солнце — мой вечный жених!».
«Хуже нет печальной радости», — так говорит эта Ночь. И я вторю ей: «Нет хуже печальной радости».
К чему живёте вы, не знающие смеха? К чему вы мудрствуете, не знающие крика восторга? К чему вы любите, не знающие безумья?
Прочь от меня, прочь, нечестивцы, прочь! Безумную песнь свою поёт Заратустра под аккомпанемент преданной ему ночи!
«Знаете ли вы большего имморалиста, чем я?» — так говорю я ханжествующим.
«Знаете ли вы души моей свет?» — так говорю я страждущим.
«Знаете ли вы самих Себя?» — так говорю я ищущим.
«Вот вам моя ночная песнь!» — так говорю я обретшим.