Флавиан   ::   Торик Александр

– Не страшно, миленький, не страшно, помереть без покаяния страшно, а подышать – ничего! Идите, Лёшенька, я вас к славословию позову!

Я тихонечко вышел из храма.

На церковном дворе было тихо и безветренно, мягкий аромат окружающих церковь цветов расстилался повсюду. Ощущая некоторое утомление, я присел на ту же скамейку, на которой мы разговаривали с Дмитрием Илларионовичем, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Мысли мои вновь вернулись к Ирине: – Господи! Что мне надо делать, сейчас? Что я могу сделать для Ирины, чтобы, хоть как-то искупить свою вину перед ней? Денег я ей дал, но это же не моя заслуга! Я ведь, понимаю теперь, что если бы Ты не дал бы их мне, то я не смог бы дать их Ирине. Следовательно, это не моё доброе дело, но Твоя милость ей моими руками. А, что могу сделать я сам? Кажется ничего… Лечить, и оперировать её будут врачи, ухаживать медсёстры. Продуктов, там, каких принести, так опять же Женька наверняка это сделает лучше меня. А я-то, что могу?

– А, ты молись за неё, родимый, сугубо молись – голос произнесший эти слова был наполнен любовью и каким-то умиротворением.

Я открыл глаза. Рядом со мной на скамейке сидел церковного вида старичок, с окладистой, совершенно седой бородой в длинной мешковатой одежде из грубой тёмной холстины, держащий в руках деревянный посошок с небольшой перекладинкой наверху.

– Дедушка, простите, я, что, вслух разговаривал?

– Ну, вроде того, родимый.

– Дедушка, а что значит сугубо? Я только-только к Богу пришёл, и многого ещё не знаю.