JК
Искупление :: Михайлов Сергей
Страница: 16 из 79Чем я так прогневал их? в чём провинился? В том ли, что умнее их всех? Или в том, что держусь всегда в стороне от остальных, когда Учитель наставляет их на путь истины и добра? Что смел и независим? И ярость Наона, быть может, вызвана тем, что видит во мне он соперника, даже боится меня? Тогда и он трус — тоже!
Вы! стадо трусливых баранов! Найдётся ли среди вас хоть один, кто был бы предан Учителю так же страстно, как старый, всеми презираемый Адус! И знаете ли вы, что Учитель оказал мне особую честь, дважды избрав меня: в первый раз — вместе с вами, как одного из Двенадцати, и второй раз — вчера, вечером, во время трапезы, когда сказал мне: «Что делаешь, делай скорее»!
Вправе ли я был ослушаться?!»
Так размышлял Адус, стоя на пороге своей хижины. Тень Вифокура давно уже не преследовала его.
Часы на Башне Наместника пробили девять.
4.
Последний удар часов…
Огненный столб взметнулся ввысь — там, на Лобном месте — и лужею кровавою растёкся по чёрным небесам. Хрустнула земля, словно скорлупа раздавленного яйца, поползли по её измождённому телу гигантские трещины, из бездны разломов пахнуло вдруг жаром преисподней. Твердь земная раздалась, всколыхнулась, встала на дыбы, низринулась во тьму недр. В отчаянии бросались в бездну объятые безумием люди, одни — с мольбой о помощи, другие — с проклятиями Богу на устах. Паника охватила Священный Город.
Храм, что в самом центре Города, содрогнулся в предсмертной агонии, глубокая трещина пронзила фасад его до основания — но не рухнул он, остался незыблем, лишь гримаса уродливая исказила его величественный лик.
Разверзлись могилы, склепы, гробницы, потянулись по пыльным улицам Священного Города мертвецов нестройные толпы. Свежие, недавно погребённые, тлению ещё не подверженные, и те, от которых лишь одни остались скелеты — шли они, глухо бормоча, поскрипывая слежавшимися костями, к Храму. Влекла их вперёд неведомая сила, лица — или то, что осталось от лиц — были невозмутимо-спокойны, ни единой тени тревоги не мелькало в их мёртвых, невидящих взорах.
Вы! стадо трусливых баранов! Найдётся ли среди вас хоть один, кто был бы предан Учителю так же страстно, как старый, всеми презираемый Адус! И знаете ли вы, что Учитель оказал мне особую честь, дважды избрав меня: в первый раз — вместе с вами, как одного из Двенадцати, и второй раз — вчера, вечером, во время трапезы, когда сказал мне: «Что делаешь, делай скорее»!
Вправе ли я был ослушаться?!»
Так размышлял Адус, стоя на пороге своей хижины. Тень Вифокура давно уже не преследовала его.
Часы на Башне Наместника пробили девять.
4.
Последний удар часов…
Огненный столб взметнулся ввысь — там, на Лобном месте — и лужею кровавою растёкся по чёрным небесам. Хрустнула земля, словно скорлупа раздавленного яйца, поползли по её измождённому телу гигантские трещины, из бездны разломов пахнуло вдруг жаром преисподней. Твердь земная раздалась, всколыхнулась, встала на дыбы, низринулась во тьму недр. В отчаянии бросались в бездну объятые безумием люди, одни — с мольбой о помощи, другие — с проклятиями Богу на устах. Паника охватила Священный Город.
Храм, что в самом центре Города, содрогнулся в предсмертной агонии, глубокая трещина пронзила фасад его до основания — но не рухнул он, остался незыблем, лишь гримаса уродливая исказила его величественный лик.
Разверзлись могилы, склепы, гробницы, потянулись по пыльным улицам Священного Города мертвецов нестройные толпы. Свежие, недавно погребённые, тлению ещё не подверженные, и те, от которых лишь одни остались скелеты — шли они, глухо бормоча, поскрипывая слежавшимися костями, к Храму. Влекла их вперёд неведомая сила, лица — или то, что осталось от лиц — были невозмутимо-спокойны, ни единой тени тревоги не мелькало в их мёртвых, невидящих взорах.