Истина суфиев   ::   Раджниш Бхагаван Шри

И при этом каждый думает, что он единственный и неповторимый. Однако это не истинное искусство.

Истинный художник исчезает без остатка. А эти люди всего-навсего техничны. Я буду называть их не художниками, а техниками. Я не буду называть их творцами; я буду называть их сочинителями. Да, сочинить стих — это одно, а сотворить стих — это совсем другое. Чтобы сочинить стих, нужно знать язык, грамматику, грамматические правила — правила стихосложения. Это игра словами. И если ты сведущ во всей этой игре, ты можешь сочинить стишок. С точки зрения техники он может быть безупречным, однако у него будет одно лишь тело — душа его будет упущена.

Душа случается лишь тогда, когда художник исчезает в искусстве — когда он больше не отделен. Когда художник творит в такой отрешенности, что его здесь нет, то, когда ему приходится подписывать свою картину, он испытывает неловкость, потому что ему известно, что это сделал не он. Это сделала за него некая неведомая сила. Он знает, что был одержим — таков опыт всех по-настоящему великих художников на протяжении веков: чувство одержимости. Чем более велик художник, тем больше проявлено у него это чувство.

А величайшие средь них — Моцарт, Бетховен, Калидаса, Рабиндранат — самые великие, абсолютно уверены в том, что они были ни чем иным, как полым бамбуком, и что через них пел Бог. Они были флейтами, однако песни были не их Они текли через них, но они исходили из какого-то неведомого источника. Они не мешали — и это все, что они делали.