JК
Когда туфли не жмут :: Ошо
Страница: 1 из 322---------------------------------------------
БХАГВАН ШРИ РАДЖНИШ
"КОГДА ТУФЛИ НЕ ЖМУТ"
Беседы об историях Чжуан-цзы
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Когда туфли не жмут
2. Башня духа
3. Бегство от тени
4. Бойцовый петух
5. Обезьянья гора
6. Симфония для птицы моря
7. Осеннее наводнение
8. Черепаха
9. Князь Хуан и колесник
10. Человек рожден в Дао
ВВЕДЕНИЕ
Полушутя-полусерьезно Бхагван любит говорить: "В этом мире есть только две бесконечные вещи — сострадание мастера и глупость ученика". И он сидит в своем кресле и с огромным терпением и еще большей любовью пытается помочь нам высвободиться из жизненной путаницы, в которой мы столь жалко застряли.
Мы все еще не полностью компьютеризованны, перед нами еще не "храбрый новый мир", как в антиутопии Олдоса Хаксли; обусловленный ум пока еще не единственный правитель нашего бытия. Если бы это было так, тогда не было бы замешательства. Если замешательство существует, это означает, что сердце и душа остаются живыми и хотят быть услышанными. И в этом — надежда: ведь именно сердце и душа — это то, что в первую очередь задает направление в поиске истины, окончательного, "того, что есть" Тадеуса Голаса.
Но ум остается могущественным правителем. Любой родитель, любой учитель, любой жрец, любой политик немало потрудились, чтобы подавить живые и непредсказуемые факты сердца и души в угоду более легко управляемому механическому уму.
БХАГВАН ШРИ РАДЖНИШ
"КОГДА ТУФЛИ НЕ ЖМУТ"
Беседы об историях Чжуан-цзы
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Когда туфли не жмут
2. Башня духа
3. Бегство от тени
4. Бойцовый петух
5. Обезьянья гора
6. Симфония для птицы моря
7. Осеннее наводнение
8. Черепаха
9. Князь Хуан и колесник
10. Человек рожден в Дао
ВВЕДЕНИЕ
Полушутя-полусерьезно Бхагван любит говорить: "В этом мире есть только две бесконечные вещи — сострадание мастера и глупость ученика". И он сидит в своем кресле и с огромным терпением и еще большей любовью пытается помочь нам высвободиться из жизненной путаницы, в которой мы столь жалко застряли.
Мы все еще не полностью компьютеризованны, перед нами еще не "храбрый новый мир", как в антиутопии Олдоса Хаксли; обусловленный ум пока еще не единственный правитель нашего бытия. Если бы это было так, тогда не было бы замешательства. Если замешательство существует, это означает, что сердце и душа остаются живыми и хотят быть услышанными. И в этом — надежда: ведь именно сердце и душа — это то, что в первую очередь задает направление в поиске истины, окончательного, "того, что есть" Тадеуса Голаса.
Но ум остается могущественным правителем. Любой родитель, любой учитель, любой жрец, любой политик немало потрудились, чтобы подавить живые и непредсказуемые факты сердца и души в угоду более легко управляемому механическому уму.