Часы-убийцы   ::   Карр Джон Диксон

Она ненавидит Элеонору и была бы не прочь, чтобы девушку обвинили в убийстве, но открыто выступить против нее не хочет, опасаясь гнева Карвера. Я утверждаю, что подобное объяснение не выдерживает критики – даже если считать Элеонору действительно виновной. Как сказано в рапорте Эймса? "Мой информатор готов предстать свидетелем на судебном процессе". На судебном процессе, хорошенько себе это заметьте! Можете вы представить тайну, о которой кто-то боится шепотом рассказать у себя дома, но готов поведать о ней всему свету по радио? Если Стеффинс так боялась Карвера, то ей, смею вас уверить, и в голову не пришла бы мысль выступить на открытом процессе. Я уже говорил вам, Хедли, что в рапорте Эймса концы с концами не сходятся. Это один из примеров. Можно, если хотите, считать миссис Стеффинс доносчицей, но тогда надо принять, что она же и убийца. Кто бы ни подсунул Эймсу все это нагромождение лжи, действовал он с единственной целью: заманить Эймса в дом и там покончить с ним. Согласно рапорту Эймса доносчик видел у обвиняемой... то есть у Элеоноры Карвер, если бы не любивший спешить Эймс назвал ее по имени, что было бы, кстати, еще одним гвоздем, вбитым в ее гроб... "часы, принадлежащие И. Карьеру и выставленные на рекламной витрине "Гембриджа". Разумеется, это заинтересовало Эймса. Ну, и где же эти часы? Их нет там, где им следовало быть – вместе с остальными заботливо приготовленными уликами. Они никогда там и не находились. Часы – лишь приманка для Эймса, его смертный приговор, так же как мауреровский череп должен был стать для Элеоноры часами смерти.