Письма Баламута   ::   Льюис Клайв Стейплз

Самая же потеха возникает, когда удается возбудить ненависть между теми, кто говорит „месса“, и теми, кто говорит „служба“, в то самое время как ни одна сторона, ни другая, вероятно, не способна установить разницу между учениями Хукера и Фомы Аквината так, чтобы объяснения вытерпели хотя бы пятиминутную критику. Все несущественные детали — свечи, облачение клира и прочее — прекрасная почва для такой деятельности. Мы уже порядком выветрили из сознания то, чему учил этот невыносимый Павел, толкуя о пище и других пустяках, а именно: человек нещепетильный должен уступать человеку щепетильному. Ты думаешь, люди понимают, как применять это в жизни? Казалось бы, один преклонит колени и перекрестится, дабы не смутить своего брата, а другой воздержится от этих знаков благочестия, дабы не склонить брата к идолопоклонству. Так оно и было бы, если бы не наша неустанная работа. Без нее разница в обычаях английских церквей стала бы, чего доброго, причиной и рассадником милосердия и смирения.

Твой любящий дядя Баламут.



ПИСЬМО СЕМНАДЦАТОЕ

Мой дорогой Гнусик!

Тот пренебрежительный тон, с которым ты говорил об обжорстве как способе ловли душ, обнаруживает лишь твое невежество. Одно из величайших достижений последнего столетия — то, что люди перестали об этом думать. Во всей Европе ты вряд ли найдешь хоть одно место, где произносили бы проповеди на эту тему, или человека, чья совесть бы этим мучилась. В значительной степени мы достигли этого, сосредоточив свои усилия на чревоугодии излишества.