JК
Записки сумасшедего следователя :: Топильская Елена
Страница: 105 из 236Приехавшая «скорая помощь» констатировала смерть, тело увезли в морг и сунули в холодильник, так как в выходныевскрытий не производится. В понедельник пришедший на работу эксперт достал труп из холодильника, вскрыл его и установил причину смерти – переохлаждение...
В общем, как говорил А. Ф. Кони, жизнь порой представляет такие сюжеты, которые не снились самому изощренному писательскому уму.
Был у меня такой занятный подследственный – Громов, обвинявшийся в убийстве двух своих случайных собутыльников и еще в парочке разбойных нападений. После задержания он в РУВД отломал от рамы и съел оконный шпингалет, потом алюминиевую ложку. Когда я пришла в следственный изолятор его допрашивать, мне привели Громова из карцера. Он был в каких-то лохмотьях, на голове – шапка-ушанка с опущенными и туго завязанными под подбородком «ушами». Еле ворочая языком, он сообщил мне, что говорит плохо из-за циклодола, которым его накачали в карцере, чтобы был поспокойнее. На мой вопрос, зачем он в шапке, он ответил, что шапку ему повязали в карцере, чтобы он не разбил голову, когда бьется головой о стену, и тут же предложил мне развязать тесемочки ушанки, так как он из-за опущенных «ушей» плохо слышит. Я пальчиком потянулась к завязке, но тугой узел было не развязать. Тогда Громов с видимым удовольствием предложил мне попробовать зубами. Я отказалась от этой мысли. В следственном кабинете я объявила Громову о проведении очной ставки с одним из потерпевших. Громов охотно согласился, сел к столу и стал выламывать из стола мелкие гвоздики и глотать их острием вперед.
В общем, как говорил А. Ф. Кони, жизнь порой представляет такие сюжеты, которые не снились самому изощренному писательскому уму.
Был у меня такой занятный подследственный – Громов, обвинявшийся в убийстве двух своих случайных собутыльников и еще в парочке разбойных нападений. После задержания он в РУВД отломал от рамы и съел оконный шпингалет, потом алюминиевую ложку. Когда я пришла в следственный изолятор его допрашивать, мне привели Громова из карцера. Он был в каких-то лохмотьях, на голове – шапка-ушанка с опущенными и туго завязанными под подбородком «ушами». Еле ворочая языком, он сообщил мне, что говорит плохо из-за циклодола, которым его накачали в карцере, чтобы был поспокойнее. На мой вопрос, зачем он в шапке, он ответил, что шапку ему повязали в карцере, чтобы он не разбил голову, когда бьется головой о стену, и тут же предложил мне развязать тесемочки ушанки, так как он из-за опущенных «ушей» плохо слышит. Я пальчиком потянулась к завязке, но тугой узел было не развязать. Тогда Громов с видимым удовольствием предложил мне попробовать зубами. Я отказалась от этой мысли. В следственном кабинете я объявила Громову о проведении очной ставки с одним из потерпевших. Громов охотно согласился, сел к столу и стал выламывать из стола мелкие гвоздики и глотать их острием вперед.