JК
Записки сумасшедего следователя :: Топильская Елена
Страница: 209 из 236Последовал естественный вопрос: «Сдавали ли вы свое табельное оружие, уходя с работы, в дежурную часть?» – «Нет, – завопил Чумарин, – я никогда не расстаюсь со своим пистолетом!»
На всякий случай ему был задан следующий вопрос: «Не передавали ли вы кому-либо свое табельное оружие?»
Нет, с тем же пылом Чумарин отрицал, что когда-либо кому-либо просто подержать давал свой пистолет, а не то чтобы отдать. Тут уж даже адвокат вежливо намекнул ему – мол, ты же обвинение читал, там написано, что ты своим табельным оружием бил потерпевшего; так, может, ты кому-нибудь все же оружие передавал или, например, уходя с работы, оставил его в сейфе? Но Чума намеков не понимал: «Нет, – орал он, – я вообще со своим пистолетом никогда не расстаюсь, даже сплю с ним, положив себе под подушку». Катя только хмыкала в сторону.
Позже один из друзей Чумы по двадцать второму отделу высказал такую забойную мысль: мол, Чумарин в действительности просто не может признаться в том, что кому-то передал свое оружие. Я поинтересовалась, а почему же не может? Ответ был, причем абсолютно серьезный: потому что боится ответственности за передачу табельного оружия, за это ведь наказывают. «Потрясающе, – сказала я ему. – Получается, что Чумарин боится дисциплинарной ответственности за передачу оружия, поэтому готов тянуть срок за убийство?» – «Да», – по-прежнему абсолютно серьезно подтвердил мой собеседник.
На следующий день в суд поступило ходатайство, подписанное тем самым заместителем начальника ГУВД, который клялся, что понял, какая Чумарин сволочь, и что отмазывать его не будет. В ходатайстве слезно расписывалось, какой замечательный опер Чумарин и как подло прокуратура Архитектурного района гноит его в тюрьме ни за что.
На всякий случай ему был задан следующий вопрос: «Не передавали ли вы кому-либо свое табельное оружие?»
Нет, с тем же пылом Чумарин отрицал, что когда-либо кому-либо просто подержать давал свой пистолет, а не то чтобы отдать. Тут уж даже адвокат вежливо намекнул ему – мол, ты же обвинение читал, там написано, что ты своим табельным оружием бил потерпевшего; так, может, ты кому-нибудь все же оружие передавал или, например, уходя с работы, оставил его в сейфе? Но Чума намеков не понимал: «Нет, – орал он, – я вообще со своим пистолетом никогда не расстаюсь, даже сплю с ним, положив себе под подушку». Катя только хмыкала в сторону.
Позже один из друзей Чумы по двадцать второму отделу высказал такую забойную мысль: мол, Чумарин в действительности просто не может признаться в том, что кому-то передал свое оружие. Я поинтересовалась, а почему же не может? Ответ был, причем абсолютно серьезный: потому что боится ответственности за передачу табельного оружия, за это ведь наказывают. «Потрясающе, – сказала я ему. – Получается, что Чумарин боится дисциплинарной ответственности за передачу оружия, поэтому готов тянуть срок за убийство?» – «Да», – по-прежнему абсолютно серьезно подтвердил мой собеседник.
На следующий день в суд поступило ходатайство, подписанное тем самым заместителем начальника ГУВД, который клялся, что понял, какая Чумарин сволочь, и что отмазывать его не будет. В ходатайстве слезно расписывалось, какой замечательный опер Чумарин и как подло прокуратура Архитектурного района гноит его в тюрьме ни за что.