JК
Часы для мистера Келли :: Вайнеры Братья
Страница: 18 из 203"
Крот оперся плечом о косяк и смотрел ей в спину. Волосы на ее шее скручивались в кольца, и Лизка любила, когда он наматывал эти прядки на свои пальцы. Крот стоял за ее спиной в двух метрах, и она не слышала его. Он с удовольствием и испугом подумал о том, что начал приобретать навыки зверя. Крот нагнулся и ударил ее легонько ребром ладони под коленки. Захлебнувшись криком, Лизка упала к нему на руки.
-- Дурак ты, Генка! Ну, что за шутки? У меня мог быть разрыв сердца!
Потом притянула к себе его красивую крупную голову и стала жадно целовать пересохшие губы...
Уже под утро ему приснился сон, когда-то пережитый им наяву и от этого становившийся в вялом дремлющем сознании еще более страшным.
...Мороз. Страшный, ломающий, гудящий. Не меньше сорока. Свет прожекторов над зоной, вспыхивающий голубым пламенем иней. Он уже почти пересек "мертвую полосу" -- бесконечное поле за проволокой -- и рядом тайга. Ну, еще немного, еще сто метров... Глухо поплыл в стылой морозной тишине надсадный вой сирены над колонией -- побег! Побег! Прожектор обшаривает поле. И Кроту кажется, что его свистящее дыхание заглушает вой сирены и гул ветра, и конвой возьмет его не на след, не на запах, а на этот жуткий, разрывающий легкие свист. А луч прожектора ползет за ним, как щупальце спрута. И берет его. Крот бежит по узкой световой дорожке, проложенной ему прожектором, и ждет пулю меж лопаток... Ужас так раздавил, что даже нет сил шарахнуться в сторону.
Крот оперся плечом о косяк и смотрел ей в спину. Волосы на ее шее скручивались в кольца, и Лизка любила, когда он наматывал эти прядки на свои пальцы. Крот стоял за ее спиной в двух метрах, и она не слышала его. Он с удовольствием и испугом подумал о том, что начал приобретать навыки зверя. Крот нагнулся и ударил ее легонько ребром ладони под коленки. Захлебнувшись криком, Лизка упала к нему на руки.
-- Дурак ты, Генка! Ну, что за шутки? У меня мог быть разрыв сердца!
Потом притянула к себе его красивую крупную голову и стала жадно целовать пересохшие губы...
Уже под утро ему приснился сон, когда-то пережитый им наяву и от этого становившийся в вялом дремлющем сознании еще более страшным.
...Мороз. Страшный, ломающий, гудящий. Не меньше сорока. Свет прожекторов над зоной, вспыхивающий голубым пламенем иней. Он уже почти пересек "мертвую полосу" -- бесконечное поле за проволокой -- и рядом тайга. Ну, еще немного, еще сто метров... Глухо поплыл в стылой морозной тишине надсадный вой сирены над колонией -- побег! Побег! Прожектор обшаривает поле. И Кроту кажется, что его свистящее дыхание заглушает вой сирены и гул ветра, и конвой возьмет его не на след, не на запах, а на этот жуткий, разрывающий легкие свист. А луч прожектора ползет за ним, как щупальце спрута. И берет его. Крот бежит по узкой световой дорожке, проложенной ему прожектором, и ждет пулю меж лопаток... Ужас так раздавил, что даже нет сил шарахнуться в сторону.