JК
Путь мастера ЦИГУН. Подвижничество Великого Дао. История жизни учителя Ван Липина, отшельника в миру :: Кайго Чэнь
Страница: 45 из 505Испытаю гордость за то, что я китаец!»
Занятия Ван Липина по «рисованию в воображении способствовали развитию его умственных способностей. Маленькая темная каморка уже не походила, как прежде, на тюрьму, в которой он был заключенным, в пространстве и времени она соединилась в одно гигантское целое с внешним миром, , мысль в этом беспредельном, безграничном пространстве и времени свободно парила. Люди, события, вещи, им „увиденные“, были настоящими, живыми, это был мир, полный жизни. И он не чувствовал себя в нем одиноким, не чувствовал больше, что время тянется медленно, ведь ему столько надо было „сделать“.
В темной каморке ему часто случалось голодать. Во время «раскаяния в ошибках» три даоса не приходили звать Ван Липина к столу. В не определенное заранее время они вдруг забрасывали, неизвестно откуда, какую-нибудь вещь. Ван Липин по звуку старался определить, что это такое. Мог и камень быть, наверное, даосы с ним развлекались. Иногда это была кукурузная пампушка, ощупав, он хватал ее и проглатывал в два-три приема.
И холод был в каморке обычным. Здесь, в Дунбэе, погода осенью довольно холодная, а ночью особенно, даже мороз прохватывает. По этим колебаниям температуры, по ощущениям тела Ван Липин постоянно «рисовал в воображении», что сейчас, наверное, день или ночь, а позже он научился различать утро, полдень, сумерки, полночь.
Раньше в этой темной каморке кузнец переплавлял железо, а сейчас она стала местом, где три даосских старца переплавляли Ван Липина. Пословица говорит, что хорошую сталь надо переплавлять сто раз.
Занятия Ван Липина по «рисованию в воображении способствовали развитию его умственных способностей. Маленькая темная каморка уже не походила, как прежде, на тюрьму, в которой он был заключенным, в пространстве и времени она соединилась в одно гигантское целое с внешним миром, , мысль в этом беспредельном, безграничном пространстве и времени свободно парила. Люди, события, вещи, им „увиденные“, были настоящими, живыми, это был мир, полный жизни. И он не чувствовал себя в нем одиноким, не чувствовал больше, что время тянется медленно, ведь ему столько надо было „сделать“.
В темной каморке ему часто случалось голодать. Во время «раскаяния в ошибках» три даоса не приходили звать Ван Липина к столу. В не определенное заранее время они вдруг забрасывали, неизвестно откуда, какую-нибудь вещь. Ван Липин по звуку старался определить, что это такое. Мог и камень быть, наверное, даосы с ним развлекались. Иногда это была кукурузная пампушка, ощупав, он хватал ее и проглатывал в два-три приема.
И холод был в каморке обычным. Здесь, в Дунбэе, погода осенью довольно холодная, а ночью особенно, даже мороз прохватывает. По этим колебаниям температуры, по ощущениям тела Ван Липин постоянно «рисовал в воображении», что сейчас, наверное, день или ночь, а позже он научился различать утро, полдень, сумерки, полночь.
Раньше в этой темной каморке кузнец переплавлял железо, а сейчас она стала местом, где три даосских старца переплавляли Ван Липина. Пословица говорит, что хорошую сталь надо переплавлять сто раз.