JК
Запрещенный прием :: Пронин Виктор
Страница: 2 из 5Ксенофонтов увлеченно расписывал прелести местами сохранившейся пенсионерки, искренне переживал неудачи юных созданий, которые безуспешно искали молодого человека без вредных привычек, но с квартирой и ростом под сто восемьдесят.
– Ну, чтобы он был как вы примерно, – краснея, говорили девицы. – Только немного помоложе.
– А я, выходит, для вас уж и не гожусь? – обижался Ксенофонтов.
– Ну почему… Вы тоже годитесь.
Снимков было много, со всеми этими людьми Ксенофонтов перезнакомился, некоторые здоровались с ним на улице, он уже заранее знал, какого жениха или какую невесту хочет тот или иной его заказчик, в меру сил и разумения старался уладить их жизнь.
– Ну что, всех переженил? – спросил Зайцев, входя без стука и тут же падая в кресло.
– Ты вот только остался. Но, боюсь, безнадежный случай.
– Это почему же?
– Уж больно ты невзрачный какой-то… Ростом не вышел, лицо тоже… Без умственных следов. Что у тебя еще есть? Зарплата? Твоя зарплата нынче людей только смешит. Взяток тебе не дают…
– Потому что не беру!
– Какая разница… Да и не берешь ты вовсе не потому, что очень уж нравственный. Просто боишься потерять даже эту зарплату… Квартира у тебя? Должность? Будущее? – Ксенофонтов с нескрываемой жалостью посмотрел на Зайцева. – Ничего у тебя нет. И не будет. Ты это должен знать твердо и окончательно, чтобы не пудрить мозги пустыми надеждами.
– Скоро все изменится, – проговорил следователь без большой уверенности.
Да. Скоро. Но не при нашей жизни, Зайцев. Нам с тобой придется доживать свои годы, если, конечно, нам отмерены годы, вот в этих условиях. – Ксенофонтов кивнул в сторону окна.
– Ну, чтобы он был как вы примерно, – краснея, говорили девицы. – Только немного помоложе.
– А я, выходит, для вас уж и не гожусь? – обижался Ксенофонтов.
– Ну почему… Вы тоже годитесь.
Снимков было много, со всеми этими людьми Ксенофонтов перезнакомился, некоторые здоровались с ним на улице, он уже заранее знал, какого жениха или какую невесту хочет тот или иной его заказчик, в меру сил и разумения старался уладить их жизнь.
– Ну что, всех переженил? – спросил Зайцев, входя без стука и тут же падая в кресло.
– Ты вот только остался. Но, боюсь, безнадежный случай.
– Это почему же?
– Уж больно ты невзрачный какой-то… Ростом не вышел, лицо тоже… Без умственных следов. Что у тебя еще есть? Зарплата? Твоя зарплата нынче людей только смешит. Взяток тебе не дают…
– Потому что не беру!
– Какая разница… Да и не берешь ты вовсе не потому, что очень уж нравственный. Просто боишься потерять даже эту зарплату… Квартира у тебя? Должность? Будущее? – Ксенофонтов с нескрываемой жалостью посмотрел на Зайцева. – Ничего у тебя нет. И не будет. Ты это должен знать твердо и окончательно, чтобы не пудрить мозги пустыми надеждами.
– Скоро все изменится, – проговорил следователь без большой уверенности.
Да. Скоро. Но не при нашей жизни, Зайцев. Нам с тобой придется доживать свои годы, если, конечно, нам отмерены годы, вот в этих условиях. – Ксенофонтов кивнул в сторону окна.