Завет Холкрофта   ::   Ладлэм Роберт

Однажды я подумал — причем, заметьте, это были мысли ребенка, — что он очень страдает, живет с какой-то болью...

К нему воззвал страдающий человек.

— Какой болью? — спросил Холкрофт.

— Понятия не имею. Это всего лишь детское впечатление. Нужно было видеть его глаза, чтобы вы поняли. На кого бы он ни смотрел — молодого ли, старого, на важную персону или наоборот, — взгляд его полностью концентрировался на собеседнике. Я это помню. Редкая для тех времен черта характера. Между прочим, облик Клаузена сохранился в моей памяти четче, чем лицо отца; я уж не говорю о фон Тибольте — этого я почти не помню... А почему вас так интересует Клаузен?

— Он мой отец.

Кесслер разинул рот от удивления.

— Вы? — прошептал он. — Сын Клаузена? Ноэль кивнул:

— Клаузен мой родной отец. Хотя отцом я называл другого.

— Значит, вашу мать зовут... — Кесслер замялся.

— Альтина Клаузен. Слышали что-нибудь о ней?

— Имя ее никогда не произносили. И ни разу не упоминали про нее в присутствии Клаузена. Ни разу! И вообще говорили о ней только шепотом. Женщина, которая бросила великого человека и бежала из фатерлянда с американским врагом... Вы! Вы тот ребенок, которого она отняла у Клаузена!

—  Взяла с собой, спасла от него — так это звучит в ее интерпретации.

— Она еще жива?

— Живее не бывает.

— Невероятно... — покачал головой Кесслер. — Столько лет минуло, а я, оказывается, так ясно помню его. Он был выдающейся личностью.