JК
Завещание Тициана :: Прюдом Ева
Страница: 15 из 360Женщина свернула в Конскую улочку, больше напоминающую тупик, и вошлав небольшой дом. Стоило Пьеру перешагнуть порог, как в ноздри ему ударил тошнотворный запах.
— Моя дочь в спальне, — проговорила венецианка.
По землистому цвету лица и состоянию крайней слабости больной Пьер понял, что подтверждаются его наихудшие опасения. Девочке было лет двенадцать, волосы ее слиплись от пота, взор потух. У изголовья стояла тарелка с манной кашей, к которой едва притрагивались.
— Ты не хочешь есть? — ласково спросил Пьер. Девочка отрицательно помотала головой.
— Ничего не ест. А если что-то и проглотит, то ее тут же выворачивает, — подтвердила мать.
«Отсутствие аппетита и тошнота: два классических признака чумы», — отметил про себя Пьер. Но промолчал. Он осторожно поднял простыню, укрывавшую больную, и ее рубашку, чтобы взглянуть на живот. Этого-то он и боялся. Вот они, черные пятна вокруг пупка. Пьер подавил вздох. Затем сунул руку в разрез рубашки, чтобы пощупать подмышку больной. Под его пальцами был бугорок размером с чечевицу. «Зарождающийся бубон», — отметил он про себя, с трудом сглотнув слюну и не смея встретиться взглядом с тусклыми глазами ребенка. Он поправил рубашку, простыню и только тогда заговорил:
— Не стану лгать. Если это не чума, то очень на нее похоже.
Женщина, у которой глаза и без того были полны отчаяния, беззвучно заплакала. Пьер постарался найти слова, чтобы успокоить ее.
— Диагноз не окончательный.
— Моя дочь в спальне, — проговорила венецианка.
По землистому цвету лица и состоянию крайней слабости больной Пьер понял, что подтверждаются его наихудшие опасения. Девочке было лет двенадцать, волосы ее слиплись от пота, взор потух. У изголовья стояла тарелка с манной кашей, к которой едва притрагивались.
— Ты не хочешь есть? — ласково спросил Пьер. Девочка отрицательно помотала головой.
— Ничего не ест. А если что-то и проглотит, то ее тут же выворачивает, — подтвердила мать.
«Отсутствие аппетита и тошнота: два классических признака чумы», — отметил про себя Пьер. Но промолчал. Он осторожно поднял простыню, укрывавшую больную, и ее рубашку, чтобы взглянуть на живот. Этого-то он и боялся. Вот они, черные пятна вокруг пупка. Пьер подавил вздох. Затем сунул руку в разрез рубашки, чтобы пощупать подмышку больной. Под его пальцами был бугорок размером с чечевицу. «Зарождающийся бубон», — отметил он про себя, с трудом сглотнув слюну и не смея встретиться взглядом с тусклыми глазами ребенка. Он поправил рубашку, простыню и только тогда заговорил:
— Не стану лгать. Если это не чума, то очень на нее похоже.
Женщина, у которой глаза и без того были полны отчаяния, беззвучно заплакала. Пьер постарался найти слова, чтобы успокоить ее.
— Диагноз не окончательный.