JК
Завещание Тициана :: Прюдом Ева
Страница: 307 из 360Неправильно истолковав его жест, она вся сжалась, в глазах ее появилось отвращение. Мустафа сардонически расхохотался:
— Ах ты, индюшка! К чему мне твои бледные ноги, если в моем гареме два десятка отменных красавиц? Не твои прелести, а камни нужны мне.
Он ощупал карманы ее мужских панталон, извлек оттуда их содержимое: два камня — черный и серый — и с явным удовольствием стал катать их в своих холеных руках.
Пальма вышел на площадь Святых Филиппа и Иакова и углубился в улицу Албанцев. Он торопился. Странное дело: его так и подмывало побежать. Он старался урезонить себя: друзья не могли намного опередить его, не так уж он опоздал, к чему спешить? Вот кончится улица, он выйдет на берег Скьявони, и будет видно, как друзья карабкаются на колонну. Однако что-то уж очень нескончаемой была эта улица. Да к тому же такая узкая, словно коридор, солнце никак не могло в нее проникнуть, и было холодно. Пальму прошиб озноб, он побежал.
Гондола пересекла рейд Святого Марка и свернула в канал Ка ди Дио. Стоя на носу, Кара Мустафа забавлялся камешками, отобранными у пленников. Показались высоченные стены Адмиралтейства. Гондола причалила. Он отдал по-турецки ряд приказаний. Пленников выгрузили сперва на берег, а затем, как кули с мукой, подняли на плечи и перенесли по узким улочкам к черному ходу дома Мустафы. Темный дворец принял их; громыхнула тяжелая дверь, лязгнули железные засовы.
Последние метры улицы Албанцев Пальма пробежал, а на берегу Скьявони остановился. В этот ранний час вокруг не было ни души.
— Ах ты, индюшка! К чему мне твои бледные ноги, если в моем гареме два десятка отменных красавиц? Не твои прелести, а камни нужны мне.
Он ощупал карманы ее мужских панталон, извлек оттуда их содержимое: два камня — черный и серый — и с явным удовольствием стал катать их в своих холеных руках.
Пальма вышел на площадь Святых Филиппа и Иакова и углубился в улицу Албанцев. Он торопился. Странное дело: его так и подмывало побежать. Он старался урезонить себя: друзья не могли намного опередить его, не так уж он опоздал, к чему спешить? Вот кончится улица, он выйдет на берег Скьявони, и будет видно, как друзья карабкаются на колонну. Однако что-то уж очень нескончаемой была эта улица. Да к тому же такая узкая, словно коридор, солнце никак не могло в нее проникнуть, и было холодно. Пальму прошиб озноб, он побежал.
Гондола пересекла рейд Святого Марка и свернула в канал Ка ди Дио. Стоя на носу, Кара Мустафа забавлялся камешками, отобранными у пленников. Показались высоченные стены Адмиралтейства. Гондола причалила. Он отдал по-турецки ряд приказаний. Пленников выгрузили сперва на берег, а затем, как кули с мукой, подняли на плечи и перенесли по узким улочкам к черному ходу дома Мустафы. Темный дворец принял их; громыхнула тяжелая дверь, лязгнули железные засовы.
Последние метры улицы Албанцев Пальма пробежал, а на берегу Скьявони остановился. В этот ранний час вокруг не было ни души.