Трон Люцифера   ::   Парнов Еремей Иудович

Анатолю Франсу удалось nepeдать в «Святом сатире» щемящее чувство прощания с природой, вернее, угасания, наполняющего природу животворного духа языческих игрищ: «Увы! И я состарился, ибо я только бог, и века посеребрили волосы у меня ни голове и на груди; они погасили пыл моих чресел. Я был уже обременен годами, когда умев великий Пан, а Юпитер, претерИ пев ту же участь, которой подверг Сатурна, был низложен Галилеянином. С тех пор я начал хиреть и чахнуть, а под конец даже умер и был похоронен гробнице. И поистине я только тень самого себя. Если же я еще хоть отчасти существую, то потоку лишь, что в мире не пропадает ничего и никому не дано умереть совсем. Смерть не совершенней жизни».

Греческие гиды охотно показывают туристам могилу Юпитера — Зевса, благоразумно обходя логический тупик, над которым безуспешно ломали голову богословы. С одной стороны, всякая вещь, имеющая начало, должна иметь и конец, с другой — бессмертная сущность не знает смерти, а бестелесное не оставляет праха.

Бесполезно вымерять линейкой рационализма расплывчатые контуры мифа.