JК
Чеченский разлом :: Щелоков Александр
Страница: 302 из 398Случайные радости обернулись для него бедой, от которой ещё предстояло потерпеть немало неприятностей.
— Сук-ка! — поносил он случайную подругу по развлечениям с такой убежденностью, будто не сам был виноват в происшедшем.
Внезапно Валидуб заметил, как в полукилометре от места, к которому они приближались, на шоссе вышел человек и поднял руку. Там же на обочине справа по ходу движения стоял черный джип-внедорожник. Около него расположились ещё несколько человек в черных кожаных куртках.
Муслим сбросил газ и стал притормаживать. Валидубу это не понравилось.
— Не останавливайся! — приказал он строго, волевой ноткой в голосе подчеркнув, что не просит а приказывает. И вдруг вместо обычного «нэ понимэ» Муслим сказал:
— А пошел ты, мент! Надо остановиться. У них к нам дело.
Сказал по-русски без малейшего намека на кавказский акцент.
Валидуб вдруг с ужаснувшей ясностью понял: его используют. Его употребили, как последнюю дешевку поймали на крючок и поимели по полной программе. Опустили, как последнего лоха.
Понимание этого больно обожгло самолюбие. «Дешевка, — подумал он о себе. — Ты, Валидуб, дешевка. И этот черноусый, довольный собой „нэ понимэ“, употреблял тебя раз за разом!»
Злость вспыхнула в нем с такой силой, что горячая волна залила лицо багрянцем, а ладони стали мокреть от пота.
Ну, «нэ понимэ», держись! Я сейчас тебе покажу!
Все, что пережил и осмыслил Валидуб за последние дни внезапно вылилось в действие.
— Сук-ка! — поносил он случайную подругу по развлечениям с такой убежденностью, будто не сам был виноват в происшедшем.
Внезапно Валидуб заметил, как в полукилометре от места, к которому они приближались, на шоссе вышел человек и поднял руку. Там же на обочине справа по ходу движения стоял черный джип-внедорожник. Около него расположились ещё несколько человек в черных кожаных куртках.
Муслим сбросил газ и стал притормаживать. Валидубу это не понравилось.
— Не останавливайся! — приказал он строго, волевой ноткой в голосе подчеркнув, что не просит а приказывает. И вдруг вместо обычного «нэ понимэ» Муслим сказал:
— А пошел ты, мент! Надо остановиться. У них к нам дело.
Сказал по-русски без малейшего намека на кавказский акцент.
Валидуб вдруг с ужаснувшей ясностью понял: его используют. Его употребили, как последнюю дешевку поймали на крючок и поимели по полной программе. Опустили, как последнего лоха.
Понимание этого больно обожгло самолюбие. «Дешевка, — подумал он о себе. — Ты, Валидуб, дешевка. И этот черноусый, довольный собой „нэ понимэ“, употреблял тебя раз за разом!»
Злость вспыхнула в нем с такой силой, что горячая волна залила лицо багрянцем, а ладони стали мокреть от пота.
Ну, «нэ понимэ», держись! Я сейчас тебе покажу!
Все, что пережил и осмыслил Валидуб за последние дни внезапно вылилось в действие.