JК
Жар сумрачной стали :: Кук Глен
Страница: 212 из 524Кто еще это мог быть? Уж всяко не мой треклятый голубок. После безобразия, учиненного в зале и окончившегося позорным изгнанием, попугай исчез бесследно.
Может, до него добрались нетопыри. Или он залег где-нибудь в укромном местечке, дожидаясь рассвета. Попка-Дурак – попугай городской, не то, что те птахи на островах: они бодрствовали ночи напролет, подражая возгласам часовых и стонам раненых.
Значит, Релвей. Говорите, не приличный человек? Да Дженорд подавился бы собственной слюной, узнай он, кого принесла нелегкая к дому Вейдера.
Вид у Релвея был потрепанный.
– Устал? – спросил я.
– Да нет.
– Что стряслось?
– Хочу, чтоб ты кое на что взглянул.
– Ничего хорошего, верно?
– Верно. Ночка выдалась…
Глава 51
Да уж, ночка и вправду выдалась богатой на события.
Идти оказалось недалеко, приблизительно до того места, где ребятки Релвея остановили фургон оборотней.
Черный экипаж Белинды Пустой. Обе лошади лежали на земле: одна не шевелилась, у нее в горле торчал арбалетный болт; вторая судорожно дергала копытами.
– Яд, – пояснил Релвей, указывая на болт. Сорванная дверца экипажа болталась на единственной петле. На подножке сидел незнакомый мне парень, придерживал левой рукой правую – очевидно, сломанную… – и тихонько постанывал.
Чуть поодаль два трупа. Обоих я знал. И, естественно, никаких зевак и никаких свидетелей.
– Это Пеквуд, – сказал Релвей, ткнув пальцем в парня со сломанной рукой.
Может, до него добрались нетопыри. Или он залег где-нибудь в укромном местечке, дожидаясь рассвета. Попка-Дурак – попугай городской, не то, что те птахи на островах: они бодрствовали ночи напролет, подражая возгласам часовых и стонам раненых.
Значит, Релвей. Говорите, не приличный человек? Да Дженорд подавился бы собственной слюной, узнай он, кого принесла нелегкая к дому Вейдера.
Вид у Релвея был потрепанный.
– Устал? – спросил я.
– Да нет.
– Что стряслось?
– Хочу, чтоб ты кое на что взглянул.
– Ничего хорошего, верно?
– Верно. Ночка выдалась…
Глава 51
Да уж, ночка и вправду выдалась богатой на события.
Идти оказалось недалеко, приблизительно до того места, где ребятки Релвея остановили фургон оборотней.
Черный экипаж Белинды Пустой. Обе лошади лежали на земле: одна не шевелилась, у нее в горле торчал арбалетный болт; вторая судорожно дергала копытами.
– Яд, – пояснил Релвей, указывая на болт. Сорванная дверца экипажа болталась на единственной петле. На подножке сидел незнакомый мне парень, придерживал левой рукой правую – очевидно, сломанную… – и тихонько постанывал.
Чуть поодаль два трупа. Обоих я знал. И, естественно, никаких зевак и никаких свидетелей.
– Это Пеквуд, – сказал Релвей, ткнув пальцем в парня со сломанной рукой.