Не зарекайся   ::   Ажиппо Владимир Андреевич

Но как это сделать, если он ведет себя совершенно спокойно и не обращает ни на кого внимания? Выход находится. В камеру подсаживают какого-то «чушкаря»-полудебила, и рулевые начинают над ним издеваться так, как подсказывает их извращенная фантазия.

Жертва, как всякий сильный и порядочный человек, чувствует себя абсолютно мерзко, когда на его глазах какая-то шоблота глумится над несчастным, и требует прекратить беспредел. В ответ ему объясняют, что по тюремным законам он никто – фраер, и устанавливать свои фраерские порядки может в спортзале, но не в камере. И продолжают мучить беднягу. В конце концов, жертва (а этот мужик никак не может взять в толк, что истинная жертва – именно он) не выдерживает, лупит парочку мерзавцев, попавшихся под руку. Лупит не сильно, а как проституток – по щекам (все остальные стремительно прячутся под нарами), и наводит в камере порядок и тишину. Ненадолго. Через минуту его как зачинщика драки выволакивают из камеры, бьют, забивают в наручники, а потом избитого, с опухшими руками бросают в карцер.

Самое страшное, что те, кто только что это все с ним проделал, искренне считают, что восстановили справедливость и наказали беспредельщика. По-другому считать они и не могут. И только опер и его прямые начальники знают: все прошло по плану. Жаловаться этому парню некому, его никто не поймет. Только очень опытный и мудрый тюремщик (да и то не всегда) сумеет по едва уловимым признакам понять, что это – «постанова» и не «повестись» на нее, не терзать невинного.