В горах Сихотэ-Алиня   ::   Арсеньев Владимир Клавдиевич

Две погибли с голода и только одна, казалось, самая слабая и самая старая, плелась следом за нартами. Один раз я убил молодую выдру, другой раз Ноздрин застрелил небольшую рысь. Мы их съели с величайшим удовольствием, а затем началась опасная голодовка. В таком положении, измученные и обессиленные, мы едва передвигали ноги. Будь лето, мы давно бросили бы все лишнее и налегке как-нибудь добрались бы до людей, но глубокий снег, а главным образом морозы принуждали нас тащить палатку, поперечную пилу, топоры и прочие бивачные принадлежности. Бросить все это – значит немедленно обречь себя на верную смерть. В первую же ночь, утомленные дневным переходом, мы уснем, чтобы никогда более не проснуться.

Это вынудило нас, несмотря на крайнюю усталость, тащить нарты. С каждым днем мы стали делать переходы все меньше и меньше, стали чаще отдыхать, раньше становиться на бивак, позже вставать, и я стал опасаться, как бы мы не остановились совсем. Усталость накапливалась давно, и мы были в таком состоянии, что ночной сон уже не давал нам полного отдыха. Нужно было сделать дневку, но отсутствие продовольствия принуждало, хоть и через силу, двигаться вперед. Встреча с людьми – вот что могло спасти нас, и эта надежда еще поддерживала наши угасающие силы.

– Эх, поспать бы теперь как следует! – сказал однажды Ноздрин.

– Есть охота,- возразил ему Рожков.- А часто умирают люди не дома – все где-нибудь на стороне,- высказал он свои мысли.

В это время идущий впереди Ноздрин остановился и грузно опустился на край нарты.