JК
Жди меня :: Воронин Андрей
Страница: 336 из 452Это фамильная тайна его семьи, ставшая известной мне совершенно случайно. Если я умру, не повидавшись с ним, тайна умрет со мною. Умоляю...
– Но я не знаю... – начала было княжна, однако оборвала свою речь на полуслове, увидев, что разговаривает с бесчувственным телом. Глаза Мерсье были закрыты, подбородок задран к потолку, а из уголка приоткрывшихся губ показалась тонкая струйка прозрачной слюны.
Княжна содрогнулась от невольного отвращения и, немедленно устыдившись этого чувства, отерла подбородок раненого своим платком. Платок она положила возле его подушки, после чего, быстро благословив страдальца, покинула лазарет.
Убедившись, что в лазарете и за дверью более никого не осталось, раненый открыл глаза и ухмыльнулся во весь рот. Он взял лежавший в изголовье батистовый платок, от которого исходил тонкий аромат духов, прижал его к лицу и с силой втянул в себя запах, не имевший ничего общего с этим провонявшим кровью и гноем местом.
– Ах! – насмешливо сказал он, зарываясь в платок лицом. – Шарман!
Покинув город, Кшиштоф Огинский оказался в весьма незавидном положении человека, не знающего, на каком свете он находится. Вокруг него на все четыре стороны простиралась необъятная, вымокшая под осенними дождями, схваченная первыми заморозками, разоренная войной, неуютная и враждебная Россия. У него не было ни документов, ни достаточного для их приобретения количества денег, зато были все основания предполагать, что на него уже объявлена охота.
– Но я не знаю... – начала было княжна, однако оборвала свою речь на полуслове, увидев, что разговаривает с бесчувственным телом. Глаза Мерсье были закрыты, подбородок задран к потолку, а из уголка приоткрывшихся губ показалась тонкая струйка прозрачной слюны.
Княжна содрогнулась от невольного отвращения и, немедленно устыдившись этого чувства, отерла подбородок раненого своим платком. Платок она положила возле его подушки, после чего, быстро благословив страдальца, покинула лазарет.
Убедившись, что в лазарете и за дверью более никого не осталось, раненый открыл глаза и ухмыльнулся во весь рот. Он взял лежавший в изголовье батистовый платок, от которого исходил тонкий аромат духов, прижал его к лицу и с силой втянул в себя запах, не имевший ничего общего с этим провонявшим кровью и гноем местом.
– Ах! – насмешливо сказал он, зарываясь в платок лицом. – Шарман!
Покинув город, Кшиштоф Огинский оказался в весьма незавидном положении человека, не знающего, на каком свете он находится. Вокруг него на все четыре стороны простиралась необъятная, вымокшая под осенними дождями, схваченная первыми заморозками, разоренная войной, неуютная и враждебная Россия. У него не было ни документов, ни достаточного для их приобретения количества денег, зато были все основания предполагать, что на него уже объявлена охота.