JК
Жди меня :: Воронин Андрей
Страница: 432 из 452Карету сильно качнуло, раздался треск и чей-то приглушенный вопль, вдогонку ударил выстрел, и все осталось позади.
Княжна почувствовала на своей шее тугое дуновение ледяного сквозняка и, обернувшись, обнаружила в задней стенке кареты пробитое пулей отверстие. Она заткнула пробоину носовым платком и подумала, что была на волосок от смерти.
Было слышно, как на козлах ругается страшными словами, понося своих потерявших человеческий облик соотечественников, разъяренный Лакассань. Он никак не мог успокоиться, и княжне пришло в голову, что он, должно быть, смотрел на это происшествие совсем другими глазами. Для нее повстречавшиеся им на дороге отставшие французы были просто бандой смертельно усталых, голодных, оборванных и замерзших людей, которым для спасения собственной жизни были позарез нужны их лошади. Лакассань же видел в этих несчастных признак сокрушительного поражения, понесенного Францией. Знать о том, что война проиграна, – это одно, но видеть собственными глазами то, что осталось от величайшей в истории армии – это совсем, совсем иное. Мария Андреевна решила воздержаться от обсуждения этой темы с Лакассанем и сама подивилась своей осторожности: в сущности, теперь это уже не имело никакого значения. Она не верила в то, что Лакассань сохранит ей жизнь, а раз так, то в осторожности более не было никакой нужды.
Княжна почувствовала на своей шее тугое дуновение ледяного сквозняка и, обернувшись, обнаружила в задней стенке кареты пробитое пулей отверстие. Она заткнула пробоину носовым платком и подумала, что была на волосок от смерти.
Было слышно, как на козлах ругается страшными словами, понося своих потерявших человеческий облик соотечественников, разъяренный Лакассань. Он никак не мог успокоиться, и княжне пришло в голову, что он, должно быть, смотрел на это происшествие совсем другими глазами. Для нее повстречавшиеся им на дороге отставшие французы были просто бандой смертельно усталых, голодных, оборванных и замерзших людей, которым для спасения собственной жизни были позарез нужны их лошади. Лакассань же видел в этих несчастных признак сокрушительного поражения, понесенного Францией. Знать о том, что война проиграна, – это одно, но видеть собственными глазами то, что осталось от величайшей в истории армии – это совсем, совсем иное. Мария Андреевна решила воздержаться от обсуждения этой темы с Лакассанем и сама подивилась своей осторожности: в сущности, теперь это уже не имело никакого значения. Она не верила в то, что Лакассань сохранит ей жизнь, а раз так, то в осторожности более не было никакой нужды.