JК
Английские письма или история кавалера Грандисона :: Ричардсон Сэмюэл
Страница: 1206 из 1283Она вышла; нототчасъ возвратилась и превосходнѣйшій изъ человѣковъ вошелъ съ нею: а она тотчасъ удалилась.
Онъ взялъ меня за руку съ такимъ почтеніемъ, коимъ бы я во всякое другое время могла гордиться. Я рѣшилась возвратить всю свою бодрость, и естьли можно, весь свой разсудокъ. Что касается до него, то не видѣла, чтобъ что не доставало ему бодрости: однако скромность и вѣжливость смягчали его величавый видъ и сродное ему достоинство. Другіе, какъ я воображаю, стали бы съ сначала удивляться нѣкоторымъ моимъ картинамъ, кои, какъ вы знаете, составляютъ единое украшеніе моего кабинета: но Сиръ Карлъ, поздравя меня съ полученіемъ лучшаго цвѣта въ лицѣ, какъ бы въ намѣреніи меня ободрить, [ибо дѣйствительно чувствовала я, что лице мое горѣло:] прямо обратился къ своей матеріи.
Безполезно, какъ я увѣренъ, повторять Миссъ Биронъ то, что я говорилъ о такомъ положеніи, котороебъ могло почесться раздѣломъ сердца или двоякою любовію. Я не стану повторять, засвидѣтельствованія моего подобострастія, которое вмѣняю себѣ въ честь, и всегда сохранять буду къ удивленія достойной Иностранкѣ. Ея достоинства и величіе души вашей всѣ таковыя изьясненія дѣлаютъ безполезными. Но нужно, да и я по совершенной справедливости сказать вамъ могу что душа моя не столь для меня дорога, какъ Миссъ Биронъ.
Онъ взялъ меня за руку съ такимъ почтеніемъ, коимъ бы я во всякое другое время могла гордиться. Я рѣшилась возвратить всю свою бодрость, и естьли можно, весь свой разсудокъ. Что касается до него, то не видѣла, чтобъ что не доставало ему бодрости: однако скромность и вѣжливость смягчали его величавый видъ и сродное ему достоинство. Другіе, какъ я воображаю, стали бы съ сначала удивляться нѣкоторымъ моимъ картинамъ, кои, какъ вы знаете, составляютъ единое украшеніе моего кабинета: но Сиръ Карлъ, поздравя меня съ полученіемъ лучшаго цвѣта въ лицѣ, какъ бы въ намѣреніи меня ободрить, [ибо дѣйствительно чувствовала я, что лице мое горѣло:] прямо обратился къ своей матеріи.
Безполезно, какъ я увѣренъ, повторять Миссъ Биронъ то, что я говорилъ о такомъ положеніи, котороебъ могло почесться раздѣломъ сердца или двоякою любовію. Я не стану повторять, засвидѣтельствованія моего подобострастія, которое вмѣняю себѣ въ честь, и всегда сохранять буду къ удивленія достойной Иностранкѣ. Ея достоинства и величіе души вашей всѣ таковыя изьясненія дѣлаютъ безполезными. Но нужно, да и я по совершенной справедливости сказать вамъ могу что душа моя не столь для меня дорога, какъ Миссъ Биронъ.