Фьезоланские нимфы   ::   Боккаччо Джованни

И обняла, и шепчет утешенья,

А голос обрывается, дрожит:

«Скажи, сыночек, что тебе так больно?

Чем душенька твоя так недовольна?

CXXXIV



Скажи скорей, сыночек ты мой милый,

Где у тебя болит, любимый мой?

Дай полечу. Я рада всею силой

Тебе помочь. Ведь снимет как рукой.

Да повернись, мой голубь сизокрылый,

Мне молви хоть словечко, мой родной!

Своей я грудью ведь тебя вскормила,

Под сердцем девять месяцев носила».

CXXXV



Услышал Африко — к нему прокралась

Мать нежная, и рассердился он:

Как бы о чем она не догадалась!

Но он в любви лукавству научен —

И отговорка в мыслях уж слагалась;

Подняв лицо — заплакан, истомлен, —

Он молвил: «Матушка, я торопился

С утра домой, упал и весь разбился.

CXXXVI



Я поднялся, но с болью небывалой

В боку, — и вот едва добрел домой,

Настолько ослабелый и усталый,

Что уж едва владел самим собой,

Бессилен, словно снег на солнце талый,

И лег в постель, чтоб дать себе покой,

И, кажется, теперь полегче стало,

Потише боль, что так меня терзала.

CXXXVII



И если любишь ты меня немного,

Скорей отсюда, матушка, уйди.

Не огорчайся этим, ради бога:

Мне говорить — такая боль в груди!

Иначе не пройдет моя тревога;

Послушайся, больному угоди,

Ступай к себе, мне говорить не надо:

Ведь это для меня опасней яда».

CXXXVIII



Он замолчал и, тяжело вздыхая,

Склонился на подушку головой.