Фьезоланские нимфы   ::   Боккаччо Джованни

CCLXXII



Обняв ее, в порывистом рыданье

Промолвил Африке: «Безумец я,

По я ль тебя покину на страданье

Одну, любовь нежнейшая моя?

Нет, за любовь ты дай мне обещанье:

Исчезнет мысль несчастная твоя,

Иль раньше на меня наложишь руки,

Чтоб мига мне не жить с тобой в разлуке.

CCLXXIII



Немыслимо отныне разлученье

С тобою, милая». И целовал

Уста и лик — небесное виденье,

И слезы глаз прелестных вытирал,

И молвил: «В самом деле порожденье

Ты райское», — и кудри ей ласкал,

И, встав, сказал: «Кудрей столь золотистых

Не видано — и столь прекрасно чистых.

CCLXXIV



Год, месяц, день и час благословенны,

То время, место, где сотворено

Все: этот лик, столь дивно совершенный,

И тело, мудрой стройности полно.

Когда же кто искал во всей вселенной

И в небесах высоких — все равно, —

Где сонм богов святой, — и там не снится

Красы такой, чтобы с твоей сравниться.

CCLXXV



Ты ясный светоч всех благих деяний,

Как и живой источник красоты!

Исполненная чистых обаяний,

Единственное средоточье ты

Всех доблестей, души высоких знаний, —

И путь мне указуешь с высоты!

Ты сладостна, нежна, бела — не все ли

Достоинства красой тебя одели?!

CCLXXVI



Так как же не желать — какою силой —

Вкусить столь совершенной красоты,

Как томная, в задумчивости милой,

Ты, Мензола, вне всех сравнений, ты?

Зла и намек бежит тебя, постылый,

Не мучь меня, избавь от тяготы.