Фьезоланские нимфы   ::   Боккаччо Джованни

CCCXXV



И хоть и пребывали Алимена

И Джирафоне в грусти не шутя,

Все на дорогу глядючи бессменно:

Не возвращается ль домой дитя?-

Но, как увидели: идет — мгновенно

Утешились, покой свой обретя,

И начались расспросы: где скитался?

Что долго так домой не возвращался?

CCCXXVI



Чтобы сокрыть любовное томленье,

Оправдывался Африко и лгал:

Хоть улеглось в груди смолы кипенье,

Он глубже, чем когда-нибудь, пылал..

С горошинку казалось измышленье,

И говорить он сам с собою стал:

«Когда же день придет на смену ночи,

И я вернусь лобзать уста и очи?»,

CCCXXVII



Так все в душе безмолвно вспоминая

В подробностях, что совершилось днем,

И этим душу много услаждая,

Все, что ни делали они вдвоем,

Он повторял в уме. Но тьма ночная

Уж спать велит; он прочь — чуть не бегом,

Хоть глаз сомкнуть и ни на миг не в силах,

Всю ночь во власти тех же мыслей милых.

CCCXXVIII



Вернемся к Мензоле, что из долины

Одна в задумчивости шла, порой

Себя считая все же в зле невинной,

Все каялась, она и, лоб рукой

Сжимая, думала: «Такой судьбиной

Я сражена, и мой позор — такой,

Что, смерть, приди ко мне, тебя молю я,

А то сама убью себя, горюя».

CCCXXIX



Так горную вершину миновала,

Спустилась вниз по склону, там как раз,

Где солнце при восходе отражало

Свой первый луч и где последний гас.

И тут, как полагаю я, лежала

Ее пещера, так — сказать на глаз —

На выстрел лука, а внизу катился

Веселый ручеек, журчал, резвился.

СССХХХ



И подошла она к своей пещере,

С глубокой думою в нее вошла.