Чейз (Погоня)   ::   Кунц Дин Рэй

Когда Чейз извинился (в первый раз поняв, что Ковел ждет извинения, он удивился: не предполагал, что в отношениях между психиатром и пациентом должно присутствовать чувство вины; с каждым новым извинением на протяжении месяцев он все меньше удивлялся тому, что предлагает Ковел), доктор сказал:

— Любовь.

— Девушка.

— Это уловка.

— Все — уловки.

Казалось, это замечание удивило доктора, но не настолько, чтобы сбить его с жесткого курса, который он избрал. После недолгого молчания он повторил:

— Любовь.

Чейз вспотел, сам не понимая почему. Наконец он сказал:

— Я сам.

— Очень хорошо, — одобрил Ковел. Теперь обмен словами пошел быстрее, как будто за скорость набавлялись очки.

— Ненависть, — сказал он.

— Армия.

— Ненависть.

— Вьетнам.

— Ненависть! — Ковел повысил голос, почти закричал.

— Оружие.

— Ненависть!

— Захария, — выпалил Чейз, хотя не раз клялся не произносить этого имени, не вспоминать человека, носившего его, или событий, с которыми этот человек был связан.

— Ненависть, — произнес Ковел, на этот раз тише.

— Другое слово, пожалуйста.

— Ненависть! — настаивал врач.

Лейтенант Захария, лейтенант Захария, лейтенант Захария!

Доктор внезапно прекратил игру, хотя она на этот раз складывалась не так сложно, как обычно, и сказал:

— Вы помните, что именно этот лейтенант Захария приказал вам сделать, Бенжамин?

— Да, сэр.

— Что был за приказ?

— Мы отрезали два выхода в системе туннелей Конга, и лейтенант Захария приказал мне расчистить один из них.

— Как вы выполнили приказ?

— Бросил гранату, сэр.