Одиссея   ::   Гомер Гомер

Спутникам стал говорить Полит, над мужами начальник,

225 Между товарищей всехнаиболе мне милый и близкий.

– Кто-то, друзья, так прекрасно и звонко у ткацкого стана

Песню поет, – по всему ее звуки разносятся полю.

Женщина то иль богиня? Скорей подадим-ка ей голос! -

Так он сказал. И они закричали, ее вызывая.

230 Вышла Цирцея немедля, блестящие двери раскрыла

И позвала. Ничего не предчувствуя, в дом к ней вошли все.

Только один Еврилох не пошел, заподозрив худое.

В дом их Цирцея ввела, посадила на стулья и кресла,

Сыра, зеленого меда и ячной муки замешала

235 Им на прамнийском вине и в напиток подсыпала зелья,

Чтобы о милой отчизне они совершенно забыли.

Им подала она. Выпили те. Цирцея, ударив

Каждого длинным жезлом, загнала их в свиную закутку.

Головы, волосы, голос и вся целиком их наружность

240 Стали свиными. Один только разум остался, как прежде.

Плачущих, в хлев загнала их Цирцея и бросила в пищу

Им желудей и простых и съедобных и деренных ягод -

Пищу, какую бросают в грязи почивающим свиньям.

Быстро назад к кораблям прибежал Еврилох сообщить нам

245 Весть о товарищах наших, об участи их злополучной.

Как ни старался, не мог ни единого молвить он слова,

Раненный в сердце печалью великой. Глаза его были

Полны слезами. И духом предчувствовал плач он печальный.

Все мы, его окружив, с изумленьем расспрашивать стали.

250 Он наконец рассказал про жестокую спутников участь.