Песнь о Гаявате   ::   Лонгфелло Генри

Ничего он не отведал,

Ни к чему не прикоснулся,

Лишь промолвил ей: "Нокомис!

Подожди со мной заката,

Подожди, пока стемнеет

И Шух-шух-гагромким криком

Возвестит, что день окончен!"

Плача, шла домой Нокомис,

Все тоскуя, опасаясь,

Что его погубит голод.

Он же стал, томясь тоскою,

Ждать Мондамина. И тени

Потянулись от заката

По лесам и по долинам;

Опустилось тихо солнце

С неба в Западные Воды,

Как спускается зарею

В воду красный лист осенний

И в воде, краснея, тонет.

Глядь — уж тут Мондамин юный,

У дверей стоит с приветом!

Голова его — в блестящих,

Развевающихся перьях,

Кудри — мягки, золотисты,

А наряд — зелено-желтый.

Как во сне, к нему навстречу

Встал, измученный и бледный,

Гайавата, но бесстрашно

Вышел — и бороться начал.

И слились земля и небо,

Замелькали пред глазами!

Как осетр в сетях трепещет,

Бьется бешено, чтоб сети

Разорвать и прыгнуть в воду,

Так в груди у Гайаваты

Сердце сильное стучало;

Словно огненные кольца,

Горизонт сверкал кровавый

И кружился с Гайаватой;

Сотни солнцев, разгораясь,

На борьбу его глядели.

Вдруг один среди поляны

Очутился Гайавата,

Он стоял, ошеломленный

Этой дикою борьбою,

И дрожал от напряженья;

А пред ним, в измятых перьях

И в изорванных одеждах,

Бездыханный, неподвижный,

На траве лежал Мондамин,

Мертвый, в зареве заката.