Песнь о Нибелунгах   ::   Старонемецкий эпос

Тем временем Цивелль смог перевести дыхание, поднялся и встал на ноги. Но тело его было так измято и истоптано, что, весь трепеща от страха, он уже подумывал сдаться своему противнику. С этой мыслью он вытащил шпагу, собираясь взять её за кончик и вручить Йоркусу. И вот, когда Цивелль шёл с обнажённой шпагой, чтобы сдаться врагу, Йоркус решил, что дело оборачивается худо, теперь-то ты сложишь голову, и со всех ног побежал прочь.

Завидев это, Цивелль понял, что рано отчаялся в своей виктории, он вновь воспрянул духом и погнался за противником с такой быстротой, на какую только способен трус, яростно обрушился на него, а тот, почувствовав удар, закричал благим матом и стал просить перестать, а не то он пожалуется королю Гибальду и Зигфриду. А поскольку Цивелль не переставал теснить его, Йоркус отступал всё дальше, сколько было. возможно. Когда же он оказался у края воды, так что отступать было уж некуда, страх его удвоился. Ибо он подумал: если ты сделаешь ещё шаг назад, ты утонешь в воде, если шаг вперёд – погибнешь под ударами врага, и тут ему стало стыдно сдаваться противнику, особливо, когда он подумал, что будь он предусмотрительнее, он мог бы одержать верх над ним. Всё это вместе со страхом привело его в полное отчаяние.

Поэтому он решил про себя остановиться на месте, раз уж нельзя иначе, и, схватив шпагу обеими руками и крепко зажмурив глаза, начал.