Развеянные чары   ::   Гуань-чжун Ло

Жена его умерла, детей у них не было, и, чтобы избежать одиночества, он стал монахом при этом храме. Он очень любил детей: бывало, увидит ребенка, так и бросится к нему, готовый приласкать. Собачонка Лю сходил в огород, взял младенца, бережно завернул его в куртку и унес с собой. Тем временем Цыюнь прикрыл ворота, снял с них замок и вернулся к себе в келью. Там он достал старую рубаху и дал ее даосу.

– Старья и у меня хватает, – сказал тот. – Лучше бы дали немного шелку на рубашку. Да и кормить малыша нечем! Где мне взять молока?

– А зачем ему молоко? – возразил Цыюнь. – Давай ему по утрам немного рисового отвара. Выживет, считай, тебе повезло, а помрет – значит, судьба! Ну а выкормишь – тебе же доброе дело зачтется.

– Мальчик мне нравится, – сказал даос, – он веселый, все время смеется и почти не плачет. Удивительно!

– Со спокойным ребенком и хлопот меньше, – подтвердил Цыюнь. – Да и растет он быстрее.

Пока они так беседовали, в келью старого даоса набились монахи. Всех одолевало любопытство, откуда у Лю Собачонки малыш.

– И сам не знаю, – отвечал даос. – Кто-то подбросил в огород.

Среди монахов, как это обычно водится, были и добрые и злые.

– Амитофо! [85] – говорили добрые. – Спасение человеческой жизни зачтется нашему храму…

– Какие же это родители станут подбрасывать своего ребенка? – посмеивались злые.