Развеянные чары   ::   Гуань-чжун Ло

Не было еще случая, чтобы он подал милостыню буддийскому монаху! Просто удивительно, что он пригласил вас к себе в поместье.

– Кто такой ваш господин? – поинтересовался Яйцо.

– Его фамилия Лэн, – отвечали слуги, – от слова «лэн», что значит «холод», от которого все страдают. Прежде наш старый господин состоял членом придворной Ханьлиньской академии. И сын его, а наш молодой господин, жил при нем, но недавно женился и переехал жить в поместье.

За разговорами не заметили, как добрались до усадьбы, которая действительно соответствовала имени ее владельца – от строений так и веяло холодом.

Хэшана Яйцо провели в зал, где его церемонно приветствовал молодой Лэн. Пригласив гостя сесть, юноша стал расспрашивать его:

– Как давно вы покинули родной дом? Сколько вам лет? С виду вы так молоды…

– Бедному монаху довелось прожить на свете всего девятнадцать лет, – скромно отвечал Яйцо. – Из дому ушел еще в детстве.

– А какое имя вы носили в миру? Неужто – Яйцо?

– Я вырос среди монахов; что было в миру – не помню.

– Мне пришлось слышать, – продолжал молодой Лэн, – что всякому, кто нарушает волю Цветастого зонта [91] , суждено стать монахом – либо даосским, либо буддийским. То, что вы постриглись в раннем детстве, это весьма похвально, ибо доказывает, что у вас счастливая судьба. Стало быть, вам нынче исполнилось девятнадцать? Позвольте узнать, в какой день какого месяца вы родились?

– Я был еще слишком мал, когда попал в храм, и поэтому наверное ничего не могу сказать.