Сказание о Ёсицунэ (пер. А.Стругацкого)   ::   Unknown Unknown

Бэнкэй был облачён в чёрные доспехи, на блестящих пластинах набедренников у него красовались по три бабочки из золотистого металла. Сжимая за середину древко огромной алебарды, он вдруг вскочил на помост утиита и заревел:

– А ну, отбейте мне меру, друзья! Покажем представление этому восточному сброду! В молодости на горе Хиэй славился я мастерством в песне, в стихе и на флейте. На путях же воинской доблести прославлен я как жестокий монах. Пусть же посмотрит восточная сволочь, как надо плясать!

Братья Судзуки тут же принялись отбивать меру. А Бэнкэй заплясал и запел:

Сколь прекрасна струя!

Звенит струя в водопаде,

И ласково светит солнце.

Что доспехи и шлемы восточных болванов!

Несёт в своих струях их головы

Коромогава-река!

Когда он закончил, все дружно расхохотались. Два полных часа плясал он, и нападающие говорили друг другу:

– Нет других таких людей, как вассалы Судьи Ёсицунэ! На них идут пять сотен, их всего десяток, а они пляшут и хохочут! Как же тогда они умеют биться?

– Пять сотен – это всего лишь пять сотен, а десяток – это целый десяток! – вскричал Бэнкэй. – А хохочем мы оттого, что вы затеяли с нами сражаться. Это же смешно, вы всё равно что зеваки на скачках в праздник сацукиэ у подножья горы Хиэй или горы Касуга.