Витязь в барсовой шкуре   ::   Руставели Шота

Захотел, чтоб был ты явен, обнаружен перед ним.

Розыск шел, и ходом ярым. Все старанья были даром.

И ни юным ты, ни старым не был ведом, был незрим.

Тут она меня послала, та, пред кем и солнце мало,

Не вполне сияет ало, кто нежнее, чем эфир.

Говорит: «Узнай об этом солнцеликом». И с обетом —

«Все, что хочешь» — как с заветом, я пошел в широкий мир.

Три мне года было срока. Без нее скорбел глубоко.

Я скитался одиноко. Но никто тебя не знал.

Повстречались мне три брата. И на них была подъята

Длань твоя. Страшна расплата. Старший все мне рассказал».

Бой давнишний, что напрасно начат был, припомнил ясно

Тариэль, и все, согласно с точной правдой, влил в слова.

Молвил: «Четко помню дело. Хоть уж много пролетело

Дней с давнишнего предела, память их еще жива.

Вы охотничьи забавы длили, полны гордой славы.

Утоптали всюду травы. Я же плакал над рекой.

Мыслил я о том, чья сила счастье сердца погубила.

Что вам трогать нужно было сердце, взятое тоской?

В этом сумрачном пределе от меня чего хотели?

Сколь несхожи в самом деле смех — и слезы на щеках!

Вы схватить меня желали. К потонувшему в печали,

Вы рабов ко мне послали. Что же? Спят они в гробах.

Раздались повсюду крики. Оглянулся, вижу лики.

Жаль царя мне, — и, владыки не коснувшись, скрылся я.

Конь бывает мой незримым. Он исчезнуть может дымом.