Золотой осел   ::   Макиавелли Николо

Покамест мне рассказывала донна,

Сидел я, притулившись у огня,

Обескураженно и огорченно.



Потом ответил: «Небо не кляня,

Смиряюсь я с судьбиною убогой

И принимаю все, что ждет меня.



Но все ж, надежда, хоть чуток растрогай

И сладкими виденьями насыть.

Пошел бы к благу я любой дорогой.



И да прядут богини Парки нить

Моей судьбы, как и пряли дотоле.

Как пожелают, так тому и быть.



И вдруг прошли мучения и боли:

Ко мне прижалась дева и в уста

Поцеловала раз, и два, и боле…



«Сие, — она сказала, — неспроста.

Но в будущем опишутся поэтом

Твои хождения и маета.



Однако ж полно говорить об этом.

Ведь я уйду, едва отступит ночь,

Пасти зверей, тебе ж, по всем приметам,



Усталости и сна не превозмочь.

А заодно и закусить не худо.

Что ж, я тебя попотчевать не прочь».



И все взялось, неведомо откуда.

Уж крепкий стол придвинут к очагу.

А на столе и скатерть, и посуда.



И я отведать наконец могу

Изысканных курятин, и белужин,

И хлеба, и салата, и рагу.



Я сел за стол, нимало не сконфужен.

И с девою, но более один

Я уничтожил и вкуснейший ужин,



И золотистого вина кувшин.

В такую ночь могу до самой зори

Вкушать нектары солнечных долин.



«Утешимся. Разумный помнит: горе

С благополучьем ходит заодно.