Жестокие игры - 2   ::   Константинов Владимир

И эта уверенность поддерживала меня с тех самых пор, когда я решил служить сразу двум "господам".

Вениамин Маратович Архангельский был пай-мальчиком. Во-первых, - очень воспитанным и вежливым. Самым распростарненным в его богатом лексиконе было слово "извините". Было заметно, что извиняться доставляет ему большое удовольствие. Во-вторых, - очень образованным и начитанным. Он не только знал назубок таблицу Менделеева или теорию относительности Энштейна, но и мог полчаса кряду читать стихи Робиндраната Тагора или дядюшки Гомера. В-третьих, - был очень исполнительным и обязательным. Эти качества особенно нравились его тестю. И, наконец, в-четвертых, - был настолько серьезен, что начинал улыбаться моим плоским шуткам тогда, когда другие переставали смеяться. Словом, он обещал быть классным агентом. Как человек слабохарактерный, он быстро поддался моему обоянию и теперь смотрел на меня, как невинная девушка на отставного гусара - робко, боязливо и восторженно.

Мое предложение встретиться, сделанное в обстановке строжайшей секретности, было вопринято им с таким воодушевлением и этузиазмом, что мне невольно стало его жаль. Бедный Венечка-Бенечка, он даже представить не мог какой удар готовит ему его кумир, пребывая пока в том счастливом состоянии, когда яркие мечты бегут далеко впереди серой и унылой действительности. Я на мгновение представил - какая ожидает его дорога назад, и содрогнулся. Нет, не хотел бы я оказаться на его месте. Очень не хотел.

Ровно в десять ноль ноль я подходил к кафе "Интим".