Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)   ::   Хайнлайн Роберт

– Хм… сынок, тебестоит написать книгу по психологии.

– Я написал, только по-марсиански. У Вонючки есть записи, – Майк сибаритски медленно тянул из стакана. – Иногда мы выпиваем: Саул, Свен, я и еще кое-кто. Если не пить много, получается очень приятно, – он отхлебнул еще. – Ради твоего приезда я позволил себе чуть-чуть расслабиться.

Джабл пристально посмотрел на него.

– Сынок, ты что-то задумал?

– Да.

– Хочешь обсудить?

– Да. Ты единственный, кто меня полностью понимает. Кто во все вникает и ничему не удивляется. Джилл… Она тоже во все вникает, но когда мне больно, ей еще больнее. То же самое – Дон. Пэтти… она всегда меня утешит, но принимает мою боль на себя. Я не вправе высказывать им то, что меня мучит: это причиняет им страдание. Человеку, тем не менее, нужна исповедь. Католики это хорошо понимали и организовали целую армию сильных мужчин для выслушивания исповедей. Фостериты практиковали групповые исповеди, там чувства смешиваются, растворяются друг в друге и ослабевают. Мне тоже стоит ввести исповедь в нижних кругах. В Гнезде мы все рассказываем друг другу, но нам это не так нужно. Для того, чтобы слушать исповеди, необходимы сильные мужчины. Грех – это чаще всего не абсолютное зло; это то, что сам «грешник» ощущает как зло. Когда ты вместе с ним вникаешь в его грех, может стать больно. Я знаю.

Одного добра недостаточно, к нему нужна мудрость. На Марсе добро и мудрость едины. На Земле – нет. Я не сразу это понял – вот моя первая ошибка.