JК
Графиня Де Шарни :: Дюма Александр
Страница: 1865 из 1932Именно среди монтаньяров заседали миллионеры: герцог Орлеанский, Лепелетье де Сен-Фаржо, Эро де Сешель,Анахарсис Клотц, маркиз де Шатонеф. Все эти господа заказали трибуны для своих любовниц; те приходили, украшенные трехцветными бантами, со специальными пропусками или рекомендательными письмами к секретарям, а те исполняли при них роль билетеров и лакеев.
Верхние трибуны, открытые для простого народа, все три дня были забиты до отказа; там пили как в кабаке, ели словно в ресторане, разглагольствовали будто в клубе.
На первый вопрос: «Виновен ли Людовик?», шестьсот восемьдесят три человека ответили: «Да».
На второй вопрос: «Выносить ли приговор Конвента на суд народа?», двести восемьдесят человек ответили:
«Да»; четыреста двадцать три человека ответили отрицательно.
Затем наступил черед третьего, важного, самого главного вопроса: «Какое будет наказание?»
Когда приступили к обсуждению этого вопроса, было уже восемь часов вечера третьего дня заседаний, январского дня, печального, дождливого, холодного; все устали, начали терять терпение: силы как актеров, так и зрителей иссякли после сорокапятичасового напряжения.
Каждый депутат поднимался на трибуну и произносил один из следующих четырех приговоров: тюремное заключение – изгнание – отсрочка казни или суд народа – казнь.
Любые выражения одобрения или неодобрения были запрещены, однако когда верхние трибуны слышали что-либо иное, кроме слова «Казнь», оттуда доносился ропот.
Верхние трибуны, открытые для простого народа, все три дня были забиты до отказа; там пили как в кабаке, ели словно в ресторане, разглагольствовали будто в клубе.
На первый вопрос: «Виновен ли Людовик?», шестьсот восемьдесят три человека ответили: «Да».
На второй вопрос: «Выносить ли приговор Конвента на суд народа?», двести восемьдесят человек ответили:
«Да»; четыреста двадцать три человека ответили отрицательно.
Затем наступил черед третьего, важного, самого главного вопроса: «Какое будет наказание?»
Когда приступили к обсуждению этого вопроса, было уже восемь часов вечера третьего дня заседаний, январского дня, печального, дождливого, холодного; все устали, начали терять терпение: силы как актеров, так и зрителей иссякли после сорокапятичасового напряжения.
Каждый депутат поднимался на трибуну и произносил один из следующих четырех приговоров: тюремное заключение – изгнание – отсрочка казни или суд народа – казнь.
Любые выражения одобрения или неодобрения были запрещены, однако когда верхние трибуны слышали что-либо иное, кроме слова «Казнь», оттуда доносился ропот.