Графиня Де Шарни   ::   Дюма Александр

Однако прежде чем дверца захлопнулась, Себастьен проскользнул между лакеем и дверью и, ухватив беглянку за край платья, страстно припал к нему губами с криком:

– Сударыня! О, сударыня!

Молодая женщина взглянула на славного мальчугана, так ее вначале перепугавшего, и необыкновенно ласковым голосом, в котором, однако, еще чувствовались пережитое волнение и испуг, проговорила:

– Друг мой! Почему вы бежите за мной? Зачем вы меня зовете? Что вам угодно?

– Я хочу, – задыхаясь, отвечал мальчик, – я хочу вас видеть, я хочу вас поцеловать!

И совсем тихо, так, чтобы его могла слышать только дама, он прибавил:

– Я хочу назвать вас своей матушкой!

Дама вскрикнула, обхватила голову мальчика обеими руками и, словно внезапно прозрев, притянула его к себе и прижалась к его лбу горячими губами.

Потом, словно испугавшись, что кто-нибудь отнимет у нее этого ребенка, которого она только что вновь обрела, она втащила его в карету, толкнула в противоположный угол, сама захлопнула дверцу и, опустив стекло, приказала:

– Улица Кок-Эрон, номер Девять, первые ворота со стороны улицы Платриер.

Снова подняв стекло, она обернулась к мальчику.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Себастьен.

– Иди ко мне, Себастьен, иди сюда.., вот так.., дай прижать тебя к моему сердцу!

Потом она откинулась на спинку и, едва не теряя сознание, прошептала:

– Что же это за необычное ощущение? Неужто это и есть счастье?



Глава 9.

ПАВИЛЬОН АНДРЕ



Всю дорогу мать и сын обменивались ласками. Итак, это был ее ребенок, – а она ни на минуту не усомнилась в том, что это ее сын, – который был похищен в страшную ночь, полную страданий и бесчестья. Преступник не оставил тогда никаких следов, кроме отпечатков башмаков на снегу.