JК
Зимний вечер в проруби :: Калинина Дарья
Страница: 15 из 74Чтобы на старом месте ему, так скажем, ничего о прожитых там счастливых годах и ужасном несчастье не напоминало. Только Крошка у него и есть.
Крошкой звали пуделиху Андрея Васильевича – импозантного мужчины, недавно переехавшего в дом, где жила Тамара Ильинична. Видела его Мариша всего пару раз, но у нее сложилось о нем неоднозначное мнение. С одной стороны, насколько она могла судить, Андрей Васильевич был для своих лет еще очень даже ничего. Подтянутая фигура. Темные, с небольшой проседью волосы, всегда красиво подстрижены и уложены. Одевался аккуратно и со вкусом. Ботинки из мягкой дорогой кожи неизменно безукоризненно вычищены. Все это можно было только одобрить. Но… Но вот убитого горем вдовца он как-то мало напоминал. А с дамами, причем любого возраста, так и вовсе был оживлен и весел. По мнению самой Мариши, для человека, недавно перенесшего тяжелую личную трагедию, иногда даже чересчур оживлен.
– И, Мариша… Ты если нас с Андреем Васильевичем встретишь, не называй меня при нем мамой, – вдруг попросила Тамара Ильинична.
– Что? Почему? – опешила от такой просьбы Мариша, и вдруг ее осенило: – Мама, ты что, в него влюбилась?!
– Ну, что ты так прямо сразу – влюбилась! – притворно обиделась Тамара Ильинична, залившись прелестным румянцем. – Это у тебя все так быстро. Нужно же еще к человеку приглядеться.
– Понятненько, – протянула Мариша. – Ну конечно, приглядись.
Крошкой звали пуделиху Андрея Васильевича – импозантного мужчины, недавно переехавшего в дом, где жила Тамара Ильинична. Видела его Мариша всего пару раз, но у нее сложилось о нем неоднозначное мнение. С одной стороны, насколько она могла судить, Андрей Васильевич был для своих лет еще очень даже ничего. Подтянутая фигура. Темные, с небольшой проседью волосы, всегда красиво подстрижены и уложены. Одевался аккуратно и со вкусом. Ботинки из мягкой дорогой кожи неизменно безукоризненно вычищены. Все это можно было только одобрить. Но… Но вот убитого горем вдовца он как-то мало напоминал. А с дамами, причем любого возраста, так и вовсе был оживлен и весел. По мнению самой Мариши, для человека, недавно перенесшего тяжелую личную трагедию, иногда даже чересчур оживлен.
– И, Мариша… Ты если нас с Андреем Васильевичем встретишь, не называй меня при нем мамой, – вдруг попросила Тамара Ильинична.
– Что? Почему? – опешила от такой просьбы Мариша, и вдруг ее осенило: – Мама, ты что, в него влюбилась?!
– Ну, что ты так прямо сразу – влюбилась! – притворно обиделась Тамара Ильинична, залившись прелестным румянцем. – Это у тебя все так быстро. Нужно же еще к человеку приглядеться.
– Понятненько, – протянула Мариша. – Ну конечно, приглядись.