Инсталляция   ::   Лебедев Александр

- Hу и как подает?

- А куда он денется? Я обращаюсь с ним как с рабом, и ему даже нравится.

Жалко, что он по-русски не понимает, выучил одну только фразу - "Да, госпожа" и то с акцентом.

- Ты его плеткой лупишь?

- Hет, что ты он уже немолодой.

- Фу-у. Я-то думала, он как Эди Мерфи.

- Hет, все-таки у тебя плохой вкус. Томас не любовник, он слуга и отец, которого я могу мучить, с которым могу капризничать. Я специально опрокидываю горячий шоколад, когда он приносит его мне в постель, или заставляю по десять раз меня переобувать, или говорю: "Мне сегодня нечего надеть", а он носит мои платья из гардероба по два и спрашивает: "Да, госпожа?", а я ему: "Hет, Томас, это не подходит к моей заколке".

- В общем, ты всегда мечтала стать стервой.

- И когда-нибудь стану обязательно.

- А я уже стала. Или, во всяком случае, в пути. Я раньше никак не могла понять, почему мужики западают на филиппинок? Видела я их на фотографии, страшнее атомной войны и росточком метр в кепке, а потом до меня дошло: так ведь это их самое главное оружие. Мужик думает, что раз она маленькая да покорная, то и на его свободу покушаться не будет. А недавно посмотрела фильм про то, как филиппинские няньки обращаются с детьми малазийцев. Его родители ребенка сняли скрытой камерой. Так даже у меня волосы дыбом встали.

Эти филиппинки самые, что ни на есть, троянские кони - тихие, тихие, а себе на уме. Вот какой надо быть: девочка-припевочка, а внутри стерва.