Я весь отдался северу (очерки)   ::   Писахов Степан

Злоба переполняла гостей. Злились и на Куликовского, а больше на царицу: дернуло ее послать ответ! С этой телеграммой пришлось ехать к черту на кулички, чуть не на свалку, и на потеху любопытным молиться и распевать! А народ – будто у всех свободное время – устроил гулянье.

Расшаркались гости, заулыбались, прощаясь, в дверях гнули головы и плечи.

Надевая шинели, начальствующие почувствовали возвращение в значительность своих чинов и положений. Оглянулись: толпа любопытных, невозбранно проникших в неохраняемые ворота, заполнила двор. Любопытные не выражали восторга, не выкликали слов привета, но и ничего иного, никакой непочтительности не проявляли: просто уставились.

Губернатор изобразил улыбку милостливо-снисходительную и в меру строгую. Этой улыбкой его превосходительство старался показать и убедить: «Все было так, как надо, как должно быть!» Все чины тоже сделали улыбки.

Вслед начальству кто-то сказал:

– Ишь, намолились, напелись – будто напились, наелись, лицом довольны, нутром злостью исходят…

Отметил Куликовский белые перчатки у всех гостей и у полицейских. Купил себе белые перчатки и с телеграммой в руках появился на рынке. Белые перчатки, неторопливая поступь делали Куликовского важным. Полицейские вытягивались, козыряли, провожали глазами.

Все знали и о «гостях» Куликовского, и о молении, и о пении. Всем хотелось видеть телеграмму.