Золотой мираж   ::   Привалихин Валерий

Но еще два-три таких допроса, и вам всё едино– в коалиции ли вы, главарь ли, пешка ли. И крючок, подпись вашу, поставят за вас. Поверят. Убийство возведено большевиками в ранг государственной политики, кто будет даже проверять подлинность подписи?

– Говоришь, как Ковшаров.

– Не знаком.

– Полковник. На германской я был у него вестовым. Он говорил еще, что в этой стране, если проиграем большевикам, делать нечего. Эх, не послушал... – Слезы отчаянья брызнули из глаз Пушилина. – Ведь и золото было. Тьма золота, – говорил он сквозь всхлипыванья. – И сейчас, я подыхаю, а оно лежит.

– Серьезно?

– Три пуда.

Несмотря на сильную боль, Степан Пушилин резко повернулся к адвокату, заговорил зло, отрывисто:

– Только не думай, что если стукнешь про золото, расколют меня эти гады, где оно.

– Не нужно мне золота. Ничего не нужно уже.

Адвокат печально вздохнул. После долгого молчания сказал:

– А вот вы могли бы купить на этом себе свободу.

– Ххэ, отдать. Пришьют меня – и делу конец.

– Отдавать не надо никому ничего.

– Это как? – Пушилин жадно, полными надежды глазами смотрел на адвоката.

– Как? – переспросил тот. – У вас есть на воле родственники, которые не отреклись от вас, на которых можно положиться?

– Сын. Жена...

– Сын взрослый?

– Семнадцать.

– Далеко живут?

– Сто километров отсюда, даже меньше. Слышали, может. Пихтовое. – Невольно Пушилин перешел на «вы».

– Хорошо, рядом.