JК
Человек, который хотел понять все :: Бенилов Евгений
Страница: 272 из 342Только дойдя к часу ночи до буквы "Ш" (Игорь Генрихович Штейнгардт), она узнала, что муж ее — «где обычно, в четвертом корпусе», и что «мы даже сумели положить вашего Ваню в его любимую палату!» Эта «любимая палата» ее чуть не доконала … Что же касается подробностей, то Игорь Генрихович обсуждать rial">их по телефону не пожелал и пригласил Таню в понедельник лично, а пока: «Очень вас прошу, милая, к Ванечке не ходите и о нем не беспокойтесь, он у нас в целости и сохранности.»
Профессор Штейнгардт оказался большой шишкой — начальником отделения, с огромным кабинетом и пожилой секретаршей в предбаннике. Строго проинструктировав неопытную Таню («… и ни в коем случае не говорите 'шизофрения', милая, — только 'душевная болезнь', вы слышите?…»), секретарша запустила ее внутрь.
Игорь Генрихович Штейнгардт встретил «внучатую невестку покойного Василия Петровича» на пороге кабинета и с почестями усадил ее в кресло под автопортретом ваниного деда. Выглядел доктор карикатурно: ветхий старичок в пенсне и галстуке бабочкой, с манерой говорить, вполне достойной своих пациентов. Усевшись за стол размером с небольшой аэродром и отчаянно жестикулируя, он стал объяснять, что «течение душевной болезни Ванечки осложнилось от сильного давления с вашей стороны, милая, в сексуальной сфере». «Какая чушь! — воспламенилась Таня, — Да, если хотите знать …»; «Не чушь, — спокойно перебил ее Игорь Генрихович и быстро-быстро заморгал глазами, — он мне так и сказал … А теперь, когда я вас вижу, то и сам чувствую.
Профессор Штейнгардт оказался большой шишкой — начальником отделения, с огромным кабинетом и пожилой секретаршей в предбаннике. Строго проинструктировав неопытную Таню («… и ни в коем случае не говорите 'шизофрения', милая, — только 'душевная болезнь', вы слышите?…»), секретарша запустила ее внутрь.
Игорь Генрихович Штейнгардт встретил «внучатую невестку покойного Василия Петровича» на пороге кабинета и с почестями усадил ее в кресло под автопортретом ваниного деда. Выглядел доктор карикатурно: ветхий старичок в пенсне и галстуке бабочкой, с манерой говорить, вполне достойной своих пациентов. Усевшись за стол размером с небольшой аэродром и отчаянно жестикулируя, он стал объяснять, что «течение душевной болезни Ванечки осложнилось от сильного давления с вашей стороны, милая, в сексуальной сфере». «Какая чушь! — воспламенилась Таня, — Да, если хотите знать …»; «Не чушь, — спокойно перебил ее Игорь Генрихович и быстро-быстро заморгал глазами, — он мне так и сказал … А теперь, когда я вас вижу, то и сам чувствую.