Зверь бездны   ::   Веста А.

Поэт был проездом из столицы в отдаленные охотничьи угодья. Одет он был в замурзанную ветровку и болотные сапоги. Ростом поэт был невелик и если бы захотел, то вполне мог бы залезть в болотные сапоги по плечи. Сквозь меткий прищур он сразу отстрелил Сашку из табунка старшеклассниц и, оглядев ее всю, от веснушчатого носика, до носков спортивных тапочек, задержался на свитере маминой вязки, в том месте, где проклюнулись наглые бугорки. Сашкины щеки рдели от незнакомого восторга, и что-то горячее, живое раскрывалось в груди, и все ее существо плавилось от любви к кому-то бесконечно высокому, любящему, к тому, кто разжег в ней это восхитительное пламя, подарил ей облака и ивы родной Таволги, научил низать драгоценный жемчуг русских слов:

Упаду крестом я на крест дорог,

Подо мною – Твердь, надо мною – Бог!

Поэт слушал ее стихи с поощрительной, хитроватой улыбкой. Наблюдать первые неловкие движения девственной души было немного смешно, но приятно, и на обложке зеленого дневника остался телефон и адрес небожителя «на память хорошей девочке Саше», ибо давно известно, что дневники ведут только очень хорошие девочки, у плохих девочек на это просто нет времени.

Добрый дедушка не узнал ее через год, когда с золотой медалью и зеленой тетрадкой она явилась покорять столицу. В Москве у нее не было ни знакомых, ни родни, и первым делом она решила навестить Евтюхова.