JК
Овсяная и прочая сетевая мелочь за осень 2002 года :: Автор неизвестен
Страница: 56 из 179В моем тогдашнем дневнике немало гневных записей о происходившем - в основном они относятся к еженедельной политинформации и политинформафии, на которых нам зачитывались интимные дневники римской кавалерии.
Ближе к выпускному мы окончательно поссорились: Путин требовал от меня поступления в высшую школу ВКП(б), меня же неудержимо влекло к тайнам интимной медицины. Hазвав меня лишенцем и уклонистом, Владимир плюнул в мешок с моей сменкой и объявил долгосрочный бойкот. Время доказало его правоту: ни в одном институте я не удержался более года.
Потом была нешуточная ссора из-за женщины: я страстно желал Клару Цеткин, Путин же подсовывал мне в постель то японскую дзюдоистку, то мать немецкого посла. Его гиперзаботливость внушала мне серьезные опасения, но я был слишком наивен и неопытен, чтобы узреть страшную истину. Истины мне в то время виделись, в основном, ласковые и красивые.
Когда его в первый раз сбила машина, меня не оказалось рядом. Признаться, я и не желал этого. Возможно потому, что ее номерные знаки при ближайшем рассмотрении, оказывались зарегистрированными на мое имя. Hа какое-то время я искренне поверил, что между нами все кончено.
Hо совсем недавно я вновь увидел его. Это случилось зимой 2000 года. Взрослый ответственный гражданин, он строго зачитал новогоднее поздравление, пристально глядя мне в глаза с экрана телевизора. Я знал, что оно направлено исключительно мне - на тайном языке жестов он общался со мной посредством своего галстука.
Ближе к выпускному мы окончательно поссорились: Путин требовал от меня поступления в высшую школу ВКП(б), меня же неудержимо влекло к тайнам интимной медицины. Hазвав меня лишенцем и уклонистом, Владимир плюнул в мешок с моей сменкой и объявил долгосрочный бойкот. Время доказало его правоту: ни в одном институте я не удержался более года.
Потом была нешуточная ссора из-за женщины: я страстно желал Клару Цеткин, Путин же подсовывал мне в постель то японскую дзюдоистку, то мать немецкого посла. Его гиперзаботливость внушала мне серьезные опасения, но я был слишком наивен и неопытен, чтобы узреть страшную истину. Истины мне в то время виделись, в основном, ласковые и красивые.
Когда его в первый раз сбила машина, меня не оказалось рядом. Признаться, я и не желал этого. Возможно потому, что ее номерные знаки при ближайшем рассмотрении, оказывались зарегистрированными на мое имя. Hа какое-то время я искренне поверил, что между нами все кончено.
Hо совсем недавно я вновь увидел его. Это случилось зимой 2000 года. Взрослый ответственный гражданин, он строго зачитал новогоднее поздравление, пристально глядя мне в глаза с экрана телевизора. Я знал, что оно направлено исключительно мне - на тайном языке жестов он общался со мной посредством своего галстука.