Парень и его пес (другой перевод)   ::   Эллисон Харлан

— В третьем ряду перед нами, — сказал Клык. — У самого прохода. Пацаном переоделась.

— Не понимаю. Как это ты ее чуешь, а остальные не могут?

— Ну, Альберт. Ты забыл, кто я, а кто остальные.

— Не забыл. Просто не верю.

Если честно, я все-таки ему верил. Когда такой пес, как Клык, научит такого обормота, каким я когда-то был, стольким вещам, начнешь верить всему, что он болтает. С учителем особо не поспоришь.

А ведь он выучил меня и читать, и писать, и слагать, и вычитать — короче, всему, что нужно знать, чтобы тебя считали умным. Хоть это сейчас и не особенно в жилу. Но все-таки знание, по-моему, не вредит.

(Чтение, к примеру, штука полезная. Может очень пригодиться, когда находишь в каком-нибудь раздолбанном универсаме консервы. Даже если этикетки без картинок, всегда можно выбрать что нужно. Пару раз чтение позволяло мне не зариться на консервированную свеклу. Блин, терпеть не могу свеклы!)

Так что, по правде, я Клыку верил. Верил, что он может почуять телку, когда другие мутты не могут. Он мне сто раз рассказывал. Страшно любит про это болтать, говорит — это его история. Ха! Я не такой кретин! Я знаю, что такое история. История — это все то говно, которое было до меня.

Но мне нравилось слушать про историю прямо от Клыка. Чтобы он не тыкал меня носом в те вонючие книжки, что вечно отовсюду притаскивал. А раз эта особая история была сплошь про него, то он без конца ее и рассказывал пока я всю ее не выучил, в смысле, не вызубрил. Запомнил слово в слово.