JК
Понедельник начинается в субботу :: Стругацкий Аркадий Натанович
Страница: 12 из 55«Скатерть, инвентарный номер двести сорок пять...» – «Вы еще каждую половицу запишите!..» – «Стол обеденный...» – «Печь вы тоже запишете?..» – « Порядок нужен... Диван...»
Я подошел к окну и отдернул занавеску. За окном был дуб, больше ничего не было видно. Я стал смотреть на дуб. Это было, видимо, очень древнее растение. Кора была на нем серая и какая-то мертвая, а чудовищные корни, вылезшие из земли, были покрыты красным и белым лишайником. «И еще дуб запишите!» – сказал за стеной Роман. На подоконнике лежала пухлая засаленная книга, я бездумно полистал ее, отошел от окна и сел на диван. И мне сейчас же захотелось спать. Я подумал, что вел сегодня машину четырнадцать часов, что не стоило, пожалуй, так торопиться, что спина у меня болит, а в голове все путается, что плевать мне в конце концов на эту нудную старуху, и скорее бы все кончилось и можно было бы лечь и заснуть...
– Ну вот, – сказал Роман, появляясь на пороге. – Формальности окончены. – Он помотал рукой с растопыренными пальцами, измазанными в чернилах. – Наши пальчики устали: мы писали, мы писали... Ложитесь спать. Мы уходим, а вы спокойно ложитесь спать. Что вы завтра делаете?
– Жду, – вяло ответил я.
– Где?
– Здесь. И около почтамта.
– Завтра вы, наверное, не уедете?
– Завтра вряд ли... Скорее всего – послезавтра.
– Тогда мы еще увидимся. Наша любовь впереди. – Он улыбнулся, махнул рукой и вышел.
Я лениво подумал, что надо было бы его проводить и попрощаться с Володей, и лег.
Я подошел к окну и отдернул занавеску. За окном был дуб, больше ничего не было видно. Я стал смотреть на дуб. Это было, видимо, очень древнее растение. Кора была на нем серая и какая-то мертвая, а чудовищные корни, вылезшие из земли, были покрыты красным и белым лишайником. «И еще дуб запишите!» – сказал за стеной Роман. На подоконнике лежала пухлая засаленная книга, я бездумно полистал ее, отошел от окна и сел на диван. И мне сейчас же захотелось спать. Я подумал, что вел сегодня машину четырнадцать часов, что не стоило, пожалуй, так торопиться, что спина у меня болит, а в голове все путается, что плевать мне в конце концов на эту нудную старуху, и скорее бы все кончилось и можно было бы лечь и заснуть...
– Ну вот, – сказал Роман, появляясь на пороге. – Формальности окончены. – Он помотал рукой с растопыренными пальцами, измазанными в чернилах. – Наши пальчики устали: мы писали, мы писали... Ложитесь спать. Мы уходим, а вы спокойно ложитесь спать. Что вы завтра делаете?
– Жду, – вяло ответил я.
– Где?
– Здесь. И около почтамта.
– Завтра вы, наверное, не уедете?
– Завтра вряд ли... Скорее всего – послезавтра.
– Тогда мы еще увидимся. Наша любовь впереди. – Он улыбнулся, махнул рукой и вышел.
Я лениво подумал, что надо было бы его проводить и попрощаться с Володей, и лег.