Рукопись, найденная в ванне   ::   Лем Станислав

– А это вы узнаете?

В руке у него была округлая коробочка, полная мелких, словно горошины, обшитых черной материей пуговиц.

– О! – вырвалось у меня.

Он записал эту реплику с преувеличенной поспешностью, бормоча себе под нос:

– О… как Орфини…

– Я ничего такого не говорил!

– О? – подхватил он снова, подмигнув мне. – О, и больше ничего? Одно О, голое О? Без ничего? Ну, как же так, одинокое О? Нужно дальше: Ор… ну? Духовное облачение, священник, что-то насчет того, чтобы вместе, глупости такие вот, хм?

– Нет, – сказал я.

– Нет – однако О! – проговорил он. – И все-таки – О! Все время О!

Он потешался все более явно. Я решил молчать.

– А может, мы споем? – предложил он. – Песенку. Например, такую: "Жил-был у бабушки белый Бараннчик". Ну? Нет? Тогда, может быть, другую: "Динь-дом-бом! Дом…" Вам это знакомо?

Он выдержал паузу.

– Твердый, – проговорил он наконец, обращаясь к коробке с пуговицами. – Твердый, гордый и надменный. Эх, пущай ведут на муки! Никогда я не признаюсь! "Человек есмь!" А тут ведь ничегошеньки, тут только пилатики, и хоть бы крест… Но ведь нет! Мы не можем ничего, совсем ничего не можем. Мы ведь другое… Крестик на дорогу!..

Я не шевелился. Он снова принялся обрабатывать пилкой ногти, прикидывая, далеко ли им до воображаемого совершенства, подпиливал, подравнивал, поправлял, наконец грубовато, из-под носа, не глядя, как и вначале, бросил:

– Пожалуйста, не мешайте.

– Я могу идти? – ошеломленно спросил я.

Он не ответил. Я поискал глазами дверь.